Параметры риска

Вечером, перед тем как лечь спать, Толя повстречался с гадюкой. Оба проявили благоразумие и поспешили мирно разойтись в разные стороны.

Чуть позже, когда стемнело, над нашими головами неожиданно раздался странный — гудящий, с сильным свистом — звук. Подняли головы и увидели трех уток, летевших необыкновенно стремительно. Никогда не думал, что утки могут так быстро летать… И тут же пришло в голову: может, неподалеку где-то большая вода?

В пять утра нас разбудил мелкий дождичек. И эту ночь мы спали урывками, просыпаясь через полчаса, через час… Дремлешь, а в сознании прокручивается только одно: как бы костер не погас!

Часа через три дождичек кончился, и Алексей, словно под выстрел стартового пистолета, выскочил и принялся готовиться к завтраку: сходил с котелком за водой, подкинул веток в огонь. Готовить ему, конечно, особенно нечего. Вряд ли есть на свете кулинар, который всю свою жизнь готовил только одно: "грибы несоленые, разные, в собственном соку". Похоже, что мы ими налакомились на всю жизнь вперед!

Спрашиваю друзей: "А что бы мы ели, если бы не было грибов?" Алексей: "Наверное, кору…" Толя: "Вообще бы ничего не ели. И то было бы легче!.." А яду-маю, ели бы один только шиповник. В тайге в это время его сколько угодно. Однако, конечно, неплохо бы съесть и что-то другое…

Все чаще говорим мы о том, что купим в первом же магазине, который встретится на нашем пути. Я твердо решил: куплю банку сгущенного молока с какао, проделаю в ней две дырочки и, сев на ступеньки, тут же, у магазина, высосу до конца.

И вдруг почему-то подумал о змее, с которой встретился Толя. Лягушек мы в тайге до сих пор не встречали, поэтому лишены были возможности продегустировать их. А та змея живет рядом с нами, буквально под боком…

В общем, я говорю: "А почему бы нам не поймать эту змею?" Сказал — сам по себе, просто так. Но Толя сразу поднялся, взял длинную палку и, не говоря лишних слов, тут же устроился в засаду возле упавшего дерева, где, как видно, обитала змея.

Леша тоже сказал сам себе: "Змея, изжаренная на углях, — это угорь". Некоторое время он молча сидел у костра, потом опять, очень некстати, без всякой связи с чем-либо добавил: "Змеиный частик в томате". Я понял, что, внутренне, он решил приготовить змею.

Прошел час, может, больше, когда раздался возбужденный крик Коваленко:

— Иди скорей сюда! Вот она! Голову видишь? — Толя показывал палкой в нору. Там, прижавшись к земле, свернулась гадюка. Мне она показалась величиной с анаконду средних размеров.

Подбежал Алексей, вооруженный суковатой дубиной, габариты которой наводили на мысль о предстоящей охоте на мамонта.

— Осторожно, — сказал я товарищам, — змея может ударить на расстояние, в полтора-два раза превышающее длину ее тела.

Я думал, что Коваленко тут же отреагирует: "Погоди, ее надо измерить…" Но на этот раз ошибся — уж слишком его захватила охота.

Я подцепил змею своей рогулькой, наспех выхваченной из кучи дров возле костра, она сразу же поползла из укрытия. И Алексей, изловчившись, нанес ей страшный удар своей дубинкой: этот удар мог бы проломить череп пещерному медведю.

Но он промахнулся. Земля от удара дрогнула… На нас посыпалась хвоя старой сосны… Алексей в возбуждении снова поднял дубинку.

— Погоди, — попросил я его, — ты еще нас перебьешь! И тут мне удалось прижать гадюку к земле. Толя

ударил два раза палкой, но змея вырвалась. Следующая сцена была очень похожа на главный эпизод из документального фильма о тигроловах. Возгласы и реплики у нас в точности соответствовали азартным крикам таежных охотников, берущих живьем матерого зверя.

— Держи крепче, а то уйдет! — кричал Коваленко, нанося удары палкой, от которых я с трудом успевал уворачиваться.

— Отойди!! — страшным голосом отвечал ему Алексей, не имея возможности опустить свое орудие смерти.

— Да возьми ты топор! — подсказывал я Коваленко. И Толя размашистым ударом канадского лесоруба

отсек змее голову. Топор так глубоко вошел в землю, что нам пришлось довольно долго его вытаскивать.

Мы не хотели ее убивать, но нам очень хотелось есть…

Я снял со змеи шкуру, выпотрошил, разрезал на равные кусочки, положил в крышку котелка и уже собирался было отнести на костер, как вдруг обратил внимание на большой пень, который кто-то из нас прикатил от реки.

Это оказался удивительный, ни на что не похожий, прекрасный пень! Потому что это был не безобразный обломок старого дерева, а аккуратно отпиленный пень. Его отпилили! Значит, неподалеку отсюда бывали люди! Как это взбодрило и обнадежило нас…

Мы съели змею всю без остатка, вместе с костями, и сошлись на том, что это деликатес без всяких натяжек. Да, если бы удавалось ловить их штук по шесть в день — по две на брата, — мы бы скоро окрепли!

Ночью, когда я грелся у костра, отчетливо послышались оживленные женские голоса. Они звучали где-то очень близко от нас. Уже хотел будить Толю и Алексея, как вдруг понял: это наша речка журчит на камнях.