Параллельная жизнь

— Красноярск, господа генералы и офицеры, крупнейший мегаполис Сибири, больше миллиона жителей, столица огромного края, территория которого почти в четыре раза больше территории Франции.

От таких сведений кто-то из офицеров даже спотыкается. Переводчица, та что помоложе, — нас тут трое, — переспрашивает.

— Россия в целых четыре раза больше Франции?

— Нет! Это только один регион России, одна провинция. Ещё не самая большая. А над Россией нам ещё лететь и лететь. В этом крае, сравнительно недалеко отсюда есть Саяно-Шушенская ГЭС. Высота плотины — двести сорок метров.

Дружное «ах!» в ответ. Генералы только вздёрнули удивлённо лица. Не по чину им ахать.

Я еще побегал вокруг них вприпрыжку, пока мы не подошли к зданию аэропорта. Там меня притормаживает куратор, но я и сам понимаю, что на публике вести себя надо в соответствии.

Удалось ещё побегать в кафе. Никто не успевал рта открыть, как я уже мчался к прилавку раздачи. Молодая переводчица, ХанГи её зовут, пробует меня притормозить.

— Не обязательно только тебе бегать. Я тоже могу.

— Простите, сонбе. Меня энергия переполняет, я умру, если не побегаю хоть немножко.

Потом отпрашиваюсь прогуляться вокруг аэропорта. Неспешная и важная прогулка генералов мне как серпом по… тому месту, которого у меня нет.

Стою на краю площади, с наслаждением вдыхаю какой-то неуловимо другой воздух.

— Куда едем, девушка?

Поворачиваю голову, рядом стоит, вертя ключами на пальцах, парняга чуть выше меня быковатого вида.

— В Париж, а что? — насмешливо любуюсь замешательством таксиста. Или он частник?

Парень отворачивается, бурчит.

— Ходят тут всякие, голову морочат…

— Тебя не спросили, обормот! — мгновенно выпаливаю я.

— Ч-ё-о-о! — парень угрожающе разворачивается. Прямо, как танк. Смотрю с долей восхищения, нам бы таких в морскую пехоту.

На всякий случай отскакиваю. И какой-то бесёнок продолжает дёргать за язык.

— Коромысло через плечо, придурок!

Парень со зверским лицом бросается на меня. Ага, буду тебя дожидаться, ага три раза. Дунул с места так, что воздух на том месте практически схлопнулся. Оборачиваюсь уже на углу здания, пробежал, кстати, до дальнего угла. Повезло с выбором.

Оборачиваю неудержимо смеющееся лицо назад. Парень с открытым ртом стоит. Он успел переместиться всего на пару метров. Показываю ему язык и несусь до следующего угла. До входа уже лёгкой побежкой. У-ф-ф-ф! Настроение сразу поднялось, после тёплого общения с соотечественником. Прямо полегчало на душе. Поймите меня правильно, после всех этих до мозга костей доставших корейских заморочек с поклонами, с вечным выяснением, кто и как главнее… после всего это ужаса, я делаю глоток свежего воздуха. Россия — самая свободная страна в мире!

Довольный, как слон, нахожу своих. И последний эпизод. Когда мы уже направляемся к выходу, наш самолёт нас ждёт, обнаруживаю неподалёку справа моего «приятеля» таксиста. Тот лениво осматривает пространство зала, на нас не смотрит. У-п-с-с! Наша группа его заинтересовывает. Замечает меня. О, самое время! Опять показываю ему язык, моих шалостей никто не замечает, я в хвосте группы.

Парень грозит мне кулаком. В ответ радостно машу рукой, кричу:

— Передай там привет!

— Кому?! — гудит парень.

— Кому-нибудь! Своей семье!

— От кого!

— Агдан, корейская морская пехота!

С наслаждением наблюдаю, как он чешет затылок.

В самолёте настроение улучшается ещё больше. Моему генералу, сидящему у окна, захотелось сменить место.

— Сангса, не хотите посидеть у иллюминатора?

— Хочу! — даже про субординацию забываю. Генерал, впрочем, прощает. Пропускает меня к заветному окошечку.

Только потом, после поездки догадываюсь, что генералу захотелось поближе к стюардессам. Прекрасно его понимаю! А пока прикипаю к стеклу…

Жадно смотрю на совсем простые виды. Что может быть интересного в огромном взлётном поле, знакомом уже здании поодаль, редких машинах, снующих рядом или вдалеке? Нет, смотрю, как заворожённый.

Так же безотрывно гляжу на видимые через разрывы облаков проплывающие внизу пейзажи. Бескрайняя тайга, редкие посёлки и ещё более редкие городишки. Настроение медленно и неуклонно сползает в минор и меланхолию.

Когда подлетали к Уралу, на руку вдруг падает горячая капля. Что!? Я плачу?! О. дьявол меня побери! Лихорадочно вытаскиваю носовой платок. Я лицом к окну, никто ничего не замечает, но что это меня так пробрало? Никогда, никогда в этом мире не оказывались мои глаза на мокром месте. Высушиваю платком лицо, опять впадаю в состояние, близкое к трансу.

Выныриваю из-за того, что меня кто-то деликатно трясёт.

— Госпожа сангса! Вы что, спите! Простите, а что вы сейчас шептали, я не понял?

А что я шептал? Смотрю на майора удивлённо, прокручиваю в голове, о чём я там думал. А, понял…

— Это стихи, господин майор. Одного русского поэта.

— А что за стихи? — заинтересовывается майор, за ним к нам прислушивается генерал.

— Трудно перевести, — попытка не удалась, начальники наседают. Вздыхаю и: