ПАРАЛЛАКС 606. Том II

Оперативники выпрыгнули из фургона - бодро скрипнули подошвы. Пересекая ряды паломников, они потопали в сторону торгового центра «Девяточка». Давид и Родион проследовали за ними. Мариус ступал осторожно, дабы не задеть мужчин; монах шагал напролом, просачиваясь через них. Вдох-выдох, вдох-выдох - он не отставал от оперативников ни на шаг; он искренне жаждал разобраться в том, к чему столь долго и упорно вело его слепое служение Квазару. Воздух дышал утренней прохладой. Повисшие в зените тучи принимали самые разнообразные формы: корабли, мотыльки, ангелы. Мусульманские проповеди наделяли происходящее атмосферой ещё большей запутанности. Складывалось впечатление, что всё вокруг призвано усыпить бдительность. Затуманить разум, дабы позволить ключевым деталям ускользнуть от пристального взора.

- Фига ты прёшь, мандарин, - пропыхтел Мариус. - Такой бы запал, да несколькими часами ранее.

Добравшись до угла «Девяточки», Люда прижалась к стене. Выглянула, вскинула автомат, прицелилась - на противоположной стороне перекрёстка высилось матово-чёрное здание. Давид присвистнул, а Родиону вспомнились рисунки с гравюр инквизиции - небоскрёб без окон и дверей напоминал едва приоткрытую Железную деву. Зияющая беспросветным мраком щель тянулась от широкого основания до подпирающей небосвод вершины. Около проёма стояла та самая женщина в парандже. Ножки снайперской винтовки топорщились, точно усики улитки.

- Вооружённая баба, на одиннадцать часов.

Лейтенант в недоумении почесал за ухом. Заметив его реакцию, Люда протянула ему бинокль:

- На, смотри.

- Я... товарищ капитан, я... никого не вижу.

- Ну студент, готовь чернила. Будешь мне всю неделю рапорты строчить, - удерживая женщину на мушке, Людмила выдвинулась в её сторону. - Эй, ты! Бросай винтовку на землю, или я открою огонь!

Паломники все как один уставились на капитаншу - ряды безротых и безносых масок пронзили её взглядами презрения. Незнакомка в парандже обернулась, глаза её серели дымчато-жёлтой беленой. Родион не смог и слова проронить: на миг ему показалось, что женщина посмотрела на него. Он почувствовал, как учащается сердцебиение; как пульс резонирует по венам тяжёлыми толчками. Руки потяжелели, словно налитые свинцом. Проигнорировав Людмилу, незнакомка тенью скользнула вовнутрь железной девы. Капитанша устремилась за нею. Лейтенант остался стоять на месте с видом растерянного ребёнка.

- Зверская у неё пушка. - Мариус на ходу потряс кулаком. - Чем-то «Сумрак» напоминает. По мне как-то шмаляли из такой. Бетонные стены прошибает на раз-два.

- Быть может, тебя пыталась убить та самая особа?

- Не, там вроде как мужичок оказался. Мы его из гранатомёта накрыли, так к нам ошмёток его уха прилетел.

Родион разговаривал с Давидом, избегая зрительного контакта:

- Оружие этой дамы впечатлило тебя куда больше, чем эта иномировая монументальная постройка.

- Причуды подсознания, глюки восприятия. «Чёрный ход» и при живых-то пользователях был весьма нестабильно штукой. Чего уж про разум покойника говорить. Да и... после наших прогулок по Реверсу меня вряд ли уже чем-то удивишь.

- Патрульным бошки поотвинчиваю, - вмешалась в их диалог Людмила, снимая автомат с предохранителя. - Как она смогла просочиться через кордон?.. Или это опухоль начинает сводить меня с ума?

Мужчины промолчали. Чем ближе Родион подходил к этому жуткому сооружению, тем выше то становилось. Оно нависало и нависало; казалось, оно вот-вот обрушится на него тайными смыслами мистических предопределённостей. Голова закружилась - Родиона укачивало, хотя под ногами был ровный асфальт. Подойдя к Железной деве, троица остановилась. Проповеди ид-намаза утонули в стереофоническом шуме. Превратились в гомон голосов, пропитанный воплями, криками и грохочущим лязгом. Из бездонной щели несло жаром - наверное, именно так полыхают врата ада. Людмила взглянула на небо, в слезящихся глазах отразились ватные облачка.

- За что ты так со мною, боженька? - шепнула она, а после повела подбородком и смело ступила во мрак изваяния.

Давид любезным жестом пригласил Родиона внутрь:

- Только после вас, сеньор.

«Идёшь - иди без колебаний. Отыщи истину, которая никогда не подвергнется сомнениям» - монах погрузился в беспросветную мглу.

Когда Людмила включила фонарик, кольца света скользнули по стенам из красного кирпича. Ступени, ступени, ступени - узкая лестница походила на спуск в гробницу. Тонущий во тьме тоннель пересекали бесчисленные трубы. Толстые и тонкие, ровные или загнутые под прямыми углами, металлические или пластиковые, с вентилями и без - трубы стояли и висели настолько плотно, что между ними едва можно было пролезть. Отщёлкнув фонарик от планки автомата, Люда упрямо потопала вниз. Она изгибалась и протискивалась так ловко, что Давид и Родион едва поспевали за нею. Сзади их подгоняла стена сгущающейся пустоты. Вскоре троица упёрлась в дверь. Стоило Людмиле приоткрыть её, как из щели повалило запахом бензина. Спрятав фонарик во внутренний карман, капитанша сиганула в проём. Давиду с Родионом ничего не оставалось, кроме как войти следом.