- Послушай, ты, архимандарин! – Мариус едва ли не сбил монаха с ног. Упёрся лбом в его лоб; прижал старика к торцу вагона. Под мокрой бородой проглядывались алые желваки. – Твой долбанный светляк завёл нас в западню, а теперь ещё и в догонялки вздумал поиграться? Я из-за тебя чуть ласты не склеил.
- Прощу прощения, но у нас есть куда более актуальная проблема, – напомнила Кимико.
Кресты зазвенели подобно рыцарским мечам. Чудище встряхнулось. Издав протяжный грохот, оно встало на дыбы и одним прыжком достигло забора. Секущий взмах лап - и преграда разлетелась в щепки. Засвистела проволока. Беглецы нырнули в щель между поездами. Чёрные запястья едва успевали выползать из-под ног - мстительные зрители, жаждущие крови. Родион споткнулся о стрелочный рычаг, но Давид подхватил его за шкирку и поставил на ноги, будто тряпичную марионетку. Пока ставил, успел заметить, как забор починился сам по себе. «Очень, чёрт меня за ногу дери, жаль, что постулаты Реверса не работают на нас самих... - пока одна извилина жаловалась, в другой уже вовсю цокали шестерёнки инстинктов. - Укройся внутри, спрячься в цеху». Давид не раз замечал, что в нём дремлет ещё один человек: эдакий Давид-иммунитет. Серьёзный типок, который пробуждается, если всё в натуре паршиво. Который постоянно вытягивает задницу беспечного наркомана из передряг, а затем снова затаивается на дне. Мариус присмотрелся: впереди, метрах в тридцати, желтел дежурными лучами вход в депо.
- Внутрь, живее!
Они ворвались в цех. Водянистый свет натриевых ламп осветил измученные лица. Всё пространство зала заполняли вереницы грузовых вагонов. Металлические гусеницы, что вползли сюда, дабы переждать ночь. Позади них возвышалась воронка промышленной дробилки - к ней вздымались конвейерные ленты. Многотонные вращающиеся валики издавали равномерный перестук. Слева завизжал резак: два работника в сварочных масках распиливали трубу, а рой искр слетался в одну точку. По балкону сновали туда-сюда мужчины в касках. Ещё двое курили у электрощита. Как и прежде, люди взаимодействовали с окружающим миром с точностью да наоборот. С трудом верилось, что все они попросту не замечают происходящих прямо у них перед носом событий. Массивный топот снаружи стал громче. Заскрежетали ворота. Бронированная махина вломилась в цех; усы извивались подобно стальным лассо. Взмах лапы – и чудище одним ударом переломило бетонную колонну. Троицу беглецов окутали клубы извёстки. Родион и Кимико закашлялись, но Мариус сориентировался в момент:
- За мной, если жить охота!
Троица сиганула под ближайший товарняк. И очень вовремя - второй удар раздробил бетонную площадку, на которой они находились секунды назад. Колючие осколки разлетелись шрапнелью. Огорчённый промахом, могильщик подковылял к составу и принялся наугад протыкать его руками. Шипы пронзали вагоны с лёгкостью шампуров для мяса. В размашистых и непредсказуемых движениях монстра просматривалось нечто от животного, нечто щенячье. Кимико ползла первой; Родион неуклюже елозил следом. Давид замыкал цепочку. Вжих! - острые, как бритва, зазубрины просвистели меж ног и вспахали щебень. Оба щупальца нещадно хлестали по рельсам и боковым рамам в попытке зацепить беглецов.
- Да эта железная тварюга в гневе, - пробурчал Давид, подтягиваясь на балке.
- Кажись, я поставила ей смачный фингал, - поддакнула Кимико.
- Есть идеи, как избавиться от неё?
- Одна есть. Но боюсь, что эта идея - чистой воды суицид.
- Заманить этого бешеного дисептикона в дробилку?
- О да, ты читаешь мои мысли.
Они пыхтели и ругались, как чумазые механики в разгар смены. Осознав безуспешность избранной тактики, монстр затрубил подобно слону. Сместившись на фланг, он взял разгон и пошёл на таран. Бронебойное столкновение - по левому борту поезда взроились снопы искр. Жалобно заскрежетали сцепы, и вагоны один за другим начали падать на соседний состав.
- Успеем выскочить! - взвизгнула Кимико.
Девушка перекатилась через рельсу и нырнула под параллельно стоящий товарняк. Едва не стукнулась головой о колесо. Там её уже поджидала смотровая яма - Кимико сорвалась вниз и плюхнулась в масляную лужу. Давид рванул за ней, не забыв в очередной раз потянуть Родиона за собой. Мгновение - и на месте монаха зияла воронка.
- Не догонишь, тварь ты эдакая, - зло осклабился Мариус.
Вновь упустив добычу, монстр взгромоздился на цистерну. Пока он высматривал троицу сквозь щели, те полуприсядью, как по окопу, семенили в сторону дробилки. Под ногами хлюпал мазут. Давид радовался этой липкой, всей в саже, яме, как старому товарищу, заявившемуся в гости с бутылочкой пятизвёздочного. «Честь и слава архитектору, который так кстати её здесь спроектировал». На миг всё стихло. Не громыхали мятые пули, не трещали рессоры подвесок. Лишь равномерный гудёж валов и причитание Родиона напоминали о том, что всё это - не кошмарный сон, а какое-то больное, изощрённо-шизофреническое отражение реальности.
- Квазар... Квазар...
- Захлопни варежку, и без тебя тошно.