Парадокс времени

Мыс Хук Хед возник из черноты моря прямо под ним, подобно стрелке серого шифера. Множество скопления огней мерцали на западе. Это была деревня Дункад, где Дворецки ожидал возвращения своего подопечного из Лимбо. Созданный с помощью магии залив, который однажды послужил прибежищем острову демонов Гибрас. Вся эта область была под активным мониторингом, и вторжение в нее заставит спектрометры ЛеППРЕКОНа взбеситься.

Темно-синее покрывало ночи быстро спадало на мир, и трудно было отличить твердую почву от мягкой. Артемис знал, что луга коврами устилали поверхность земли от Дункада до Хукхедского маяка, но мог видеть только узкую полоску изумрудной травы раз в пять секунд, когда она высвечивалась в лучах башни.

– Моя взлетно-посадочная полоса, – думал Артемис.

Он направил Цессну по наилучшей возможной траектории, снижаясь рывками, вызывающими позывы тошноты. Солнечные панели отрывались от носовой части и крыльев и тянулись вслед за самолетом мелкими обломками.

Об Опал все еще не было ни слуху, ни духу.

– Она идет за тобой. Будь в этом уверен.

С каждой вспышкой зеленого, твердая земля стремительно надвигалась, жаждая встречи с ним.

– Слишком быстро, – подумал Артемис. – Я снижаюсь слишком быстро. Я никогда не получу лицензию пилота, если буду летать так, как сейчас.

Он сжал челюсти держал их сомкнутыми. Приземление обещало быть жестким.

И таким оно и оказалось, хотя кости вроде остались целыми. Однако, так было лишь в первый раз. Во второй Артемиса кинуло вперед на панешь управления, и он услышал, как его левая ключица треснула. Ужасный звук, после которого желчь хлынула ему в горло.

– Боль пока что не пришла. Лишь дикий холод. Сейчас у меня будет болевой шок…

Колеса Цессны скользили по высокой траве, покрытой морскими брызгами, более скользкой, чем даже лед. Артемис нахмурился, но не из-за своих повреждений, а из-за того, что его судьба сейчас зависела от его удачливости; он потерял контроль над ситуацией. Опал прийдет за Джей-джеем и он должен приложить все усилия, дабы отвлечь ее.

Происходящее снаружи прервало размышления Артемиса. Переднее колесо натолкнулось на острый камень и полностью оторвалось. Несколько секунд оно катилось рядом с самолетом, но потом пропало в темноте.

Еще один удар – и Цессна упала на нос, пропеллер вспахивал землю. Снопы травы взлетали в воздух и комки грязи падали дождем через разбитое ветровое стекло.

Земля попала Артемису в рот, и он подумал – Не понимаю, что только Мульч находит в поедании земли. Суп из лобстеров куда как вкуснее.

Затем он вылез из самолета и, спотыкаясь, пошел в сторону каменистой береговой линии. Артемис не звал на помощь, а даже если бы и позвал, никто бы не ему не откликнулся. Скалы зловеще чернели и были пустынны. Сильно шумело море, дул крепкий ветер. Даже если луч маяка и выхватил фигуру падающего самолета из ночного неба, прошло бы еще много времени, прежде чем безоружные, ни о чем не подозревающие крестьяне пришли на помощь. А к тому времени было бы уже слишком поздно.

Артемис спотыкался, его левая рука висела плетью. Здоровой рукой он пригладил высовывающуюся из-под его куртки маленькую головку.

– Почти добрались, – проговорил он, тяжело дыша.

Два каменных выступа торчали из морских вод, подобно задним зубам из десен жующего табак человека. Тридцатиметровой высоты колонны из твердых скальных пород противостояли разрушительной силе ветра и волн. Местные жители назвали их “Монахини” из-за того, что те выглядели как сестры. Всюду свои обычаи.

Монахини были местной достопримечательностью, подвесные мосты протянулись над пропастью, разделявшей Меньшую Сестру и Мать-Настоятельницу. Дворецки однажды сказал Артемису, что потратил много бессоных ночей, сидя на втором камне с биноклем ночного видения, обозревая океан в поисках знаков, предвещающих появление Гибраса.

Артемис ступил на первый пролет моста. Тот закачался и слегка заскрипел под его ногами, но выдержал. Сквозь щели меж досок моста он мог разглядеть море, шумевшее далеко внизу, галька проступала через поверхность подобно грибам из глинистой почвы. На одном из нижних камней, в неловкой позе лежало тело несчастной собаки, как суровое напоминание о том, что может с вами случиться, если вы оступитесь, находясь на Монахинях.

– Я спешу, а впереди только тупик, – сказал он себе. – Как только я достигну второго камня, мне будет некуда идти – только вниз.