Парадокс страха. Как одержимость безопасностью мешает нам жить

В последние годы тренд в психотерапии склоняется к так называемой когнитивно-поведенческой терапии (КПТ). Этот способ работы с пациентом не столь сильно зависит от модели психики, включающей бессознательные процессы или наличие проблем развития. КПТ стремится устранить симптомы, изменив осознанные мысли и поведение. Например, психотерапевт может предложить пациенту, боящемуся пауков, систематически смотреть на изображения пауков, вырабатывая невосприимчивость к ним, а в дальнейшем контактировать и с настоящими пауками. Хотя КПТ весьма эффективно справляется с определенными симптомами, например фобиями, этот подход не рассматривает личность в ее целостности. Специалист по КПТ и пациент больше не должны вглядываться в темные глубины психики в поисках ответов; ответы уже имеются – в произнесенных словах и наблюдаемых действиях. На мой взгляд, КПТ и общий сдвиг ориентации психотерапии связаны не столько с реальными или кажущимися преимуществами одного подхода перед другим, сколько с нашим страхом перед чем-то внутри нас, от чего мы убегали задолго до КПТ и даже до Фрейда.

Темнота ума

Как мы выяснили, наше бессознательное в значительно большей мере управляет нашей жизнью, чем мы, вероятно, предполагали. Дэниел Вегнер в своей книге «Иллюзия сознательной воли» (The Illusion of Conscious Will) выдвигает убедительный аргумент против нашего предполагаемого положения «у штурвала»[76]. Один из важных пунктов, из которых он исходит, состоит в том, что, поскольку мы «чувствуем», будто инициируем собственные действия, мы считаем, что так оно и есть. Однако наука рисует иную картину. Любой акт волеизъявления, объясняет Вегнер, настолько отягощен сложностями и подспудными причинами, что практически невозможно четко установить, что именно происходит, когда «мы» решаем совершить действие: является ли это решение первопричиной действия или всего лишь вторичной реакцией на приказ, отданный нашим бессознательным. Вегнер далее утверждает, что из-за этой связи между действием и реакцией чувство, что мы желаем совершить это действие, – в лучшем случае иллюзия. И Вегнер в этом отношении не одинок. Начиная с Уильяма Джеймса, руководящее положение человека по отношению к актам собственной воли вызывает серьезные вопросы. Мерлин Дональд, специалист по когнитивным нейронаукам Кейсовского университета Западного резервного района, сформулировал это следующим образом:

Утверждается, что сознание дает нам приятную иллюзию контроля, тогда как в реальности оно только и может, что беспомощно и тупо (в силу своей природной поверхностности) наблюдать, как проходит игра жизни, поскольку все наши важные ментальные игры разыгрываются целиком и полностью бессознательно[77].

Очевидно, что Дональд относится к лагерю сторонников главенства бессознательных процессов. Однако, как он сам отмечает, он не занимает жесткую позицию. Даже называя нас «когнитивными зомби»[78], Дональд все-таки усматривает ценность в сознательности. Он не считает нас всего лишь автоматами, но сознание создает парадокс: оно представляет для нас наибольшую ценность и делает нас людьми, хотя, в сущности, это всего лишь весьма ограниченная функция в сравнении со всем объемом нашей психики. Этот момент я хотел бы подчеркнуть. На мой взгляд, дело не в том, что сознание будто бы не представляет ценности, – просто место его пренебрежимо мало в сравнении с безграничностью нашего бессознательного.

Признание парадокса сознания заставляет удивиться тому, что мы не способны увидеть эти очевидные ограничения. По-моему, барьеры для нашего восприятия ограниченности сознания определяются тем, что наш ум в силу самой своей природы поглощен собой. Объяснение у нас наготове: раз мы сознаем свои мысли, значит, мы и управляем ими. Это схоже с природой магии или иллюзии. Мы воспринимаем результат и объясняем его наблюдаемой цепью событий, не замечая подспудной, настоящей причинности. Марвин Минский в своей книге 1985 г. «Сообщество разума»[79] решительно подчеркивает этот момент: «Никому из нас не нравится думать, что мы зависим от процессов, которых не знаем; мы предпочитаем объяснять свой выбор намерением, волей или самоконтролем»[80].