Читаем Парад теней полностью

— Финансирование предполагает долгосрочное кредитование, я бы даже сказал, инвестиционное кредитование. Финансовая же поддержка определяется конкретными сроками на конкретные суммы под конкретные проценты. Если вы спросите, проводили ли мы подобные операции, то я отвечу, что да, проводили. И не только в сфере поп-бизнеса.

— Ни хрена не понял, ну да ладно, — признался Казарян. — Вопрос второй: может ли кто-нибудь из крупных пайщиков банка профинансировать проекты, о которых я упоминал?

— Во-первых, вы ни о чем не упоминали, Роман Суренович, а во-вторых, кого вы имеете в виду, говоря об одном из крупных пайщиков?

— Ну, допустим, только допустим, о Галине Васильевне Праховой. Четверть вашего банка, насколько мне известно, ее?

— Почему не может — может. Исключительно из своих личных средств.

— Ее личные средства — акции вашего банка, и для того, чтобы вложить в дело энную сумму, она должна продать часть своих акций на эту сумму. На сколько уменьшилась доля Праховой за последнее время, Юрий Егорович?

— Я не могу, не нарушая банковской этики, ответить на ваш вопрос.

Казарян, обычно не терпящий условностей, лавирования в общении, устал. Он расстегнул вторую пуговицу на рубашке, помотал головой и, поймав Натальин взгляд, подмигнул ей. Та поспешно налила ему стаканчик. Казарян поднял наполненный стакан:

— Спасибо, Ната. — Никого не дожидаясь, выпил и сделал заявление: Кстати, об этике, этикете и даже эстетике. Мне понятно твое стремление повесить мне на уши не лапшу даже, а прямо-таки итальянские спагетти в надежде заморочить мне голову. Стремление объяснимое, но для меня не приемлемое. Вне этики, этикета и эстетики я по-нашему, по-простому, можно так сказать, по-советски говорю тебе, Юрик: кончай вертеться и бляки распускать.

— Я попросил бы вас, Роман Суренович… — многозначительно не договорил банкир.

— Проси, — милостиво согласился Казарян. На это у объяснявшегося штампами Юрия Егоровича достойного ответа не нашлось. Он мямлил:

— В общем, я в некотором смысле и не прошу… Я, скорее, требую…

— Требуй, — пошел и на это Казарян.

— Вы должны вести себя культурно! — в отчаянии вскричал банкир. Здесь дама!

— Дама меня простит. Ты меня простишь, Ната?

— А я и не обиделась и не возмутилась, Рома.

Странные желания обуревали бедную кинозвезду. С одной стороны, ей хотелось, чтобы Казарян не пузырил ее такую гладкую, такую удобную жизнь, а с другой — страстно ей желалось, чтобы тот же Казарян стер с самодовольного личика ее супруга хамскую уверенность хозяина, ощущавшего свое всесилие и безнаказанность.

— Спасибо за доброе слово, родная, — поблагодарил ее Казарян, встал, подошел к Юрию Егоровичу, поднял из кресла за атласные борта смокинга, заглянул в глубоко сидящие карие глазки и сказал легко и просто: — Правду будешь говорить, сукин кот? Делаю тебе первое и последнее серьезное предупреждение.

…Только крикнуть, только свистнуть… Могучие преданные ребята врываются сюда и — дубинкой по голове, руки в наручниках за спину, ногами по ребрам, по почкам, по наглой морде — и уже коленями перебирая по грязной земле, ползет к тебе, моля и плача: прости, прости! А ты его острым ботинком в пах, в живот…

Юрий Егорович на миг прикрыл глаза.

— "Не спи, не спи, художник! Не предавайся сну", — предложил Роман Казарян. Дальше продолжил своими словами: — Я понимаю, хочется видеть сладкий сон про то, как меня в укромном лесочке от души метелят твои дюжие быки. А ты стоишь рядом и радуешься. Нет, Юра, не предавайся сну, не надо. Хоть, как поется, пусть это был только сон, но какой дивный сон, отряхнись от него, отряхнись.

И сам следуя своему совету, Казарян толчком в грудь возвратил банкира в уютное кресло — отряхнулся. Юрий Егорович вздохнул, жалеючи себя и свою мечту. Еще раз прикрыл глаза, но дивный сон не ушел. Поразмышляв, спросил. Не как бывший борец за светлые идеалы и светский человек, а попросту:

— Что у тебя есть Казарян для того, чтобы брать меня за горло?

— Заговорила роща золотая… Правильным путем идете, дорогой товарищ. А на ваш прямой и грубый вопрос отвечу, что уже неделю мой друг Алик Спиридонов усиленно работает над статьей по материалам прошлогоднего страшного дела, из которого ты успешно выкарабкался. Я так полагаю, что ты миллиончик зеленых, не меньше, тогда по лапам раскидал. Ведь и в налоговую инспекцию надо было запустить, и ревизорам ЦБ прилично откинуть. Но Спиридонов не берет, такая вот беда, Юрик. И уже сейчас по результатам его журналистского расследования можно сказать, что тебя прикрыли и отвели в сторону те, кому ты позолотил ручку.

— Вы не сумеете ничего доказать на суде! — вскричал, не помня себя, банкир. — У вас нет, у вас не может быть основополагающей документации.

— Не суетись, Юрик. Кое-что имеется. Может, действительно на обвинительный приговор при суперадвокате и не хватит, но для возбуждения уголовного дела вполне достаточно. А ты понимаешь, что такое президент банка под следствием. Легкая паника среди вкладчиков и клиентов — и твой банк безнадежный должник, что в переводе на общепонятный русский язык обозначает банкрот.

Перейти на страницу:

Похожие книги