Парад Солнца (ЛП)

«Я тебя сделала. Одолела тебя, и мне даже не понадобились предатели-дельфины. Спасибо. Боже».

Гермиона отпихнула от себя сумку, поморщилась, услышав, как намокшие книги стукнулись об землю, и перекатилась на спину. Боже, здесь пахло отвратительно. Воняло тухлыми яйцами и солью — совсем не то сочетание, о котором мечтала Гермиона. Она лениво обдумывала, что бы это могло значить. Настроенная не подниматься, пока дыхание не восстановится, она взмахнула палочкой, чтобы высушить себя. Ничего не произошло — она, моргая, посмотрела на небо и повторила заклинание ещё раз, ещё и ещё.

Гермиона приподнялась на локтях, чтобы осмотреть себя — физические ощущения могли вводить в заблуждение, — но она оставалась всё такой же мокрой. Гермиона опять произнесла заклинание, снова и снова, а потом оглядела палочку, проверяя, не сломалась ли та.

Гермиона вскочила на ноги и уставилась на оставшийся от её тела мокрый силуэт и на свою сумку.

— Акцио, сумка! Вингардиум левиоса! Флагро! Люмос! Энгоргио!

Гермиона тяжело выдохнула и провела пальцами по всей длине древка. Оглядевшись, она прижала палочку к груди, словно та была повреждена, и снова посмотрела на сумку. Её магия пропала.

18:17

Это был очень долгий день. Один из тех, когда единственное, чего хотелось, это заползти в кровать и проспать пару недель кряду. Гермиона почти не сомневалась, что с момента её пробуждения этим утром миновало уже четверо суток — голова не могла казаться такой тяжёлой после всего лишь двенадцати часов бодрствования.

Она провела около двух часов в районе, где теснились дома, отели, магазины и ресторанчики. Там же обретались и туристы, которые рисковали своим здоровьем в похожем на выгребную яму грязевом бассейне, находящемся возле пляжа — почему-то люди полагали, что подобные процедуры благотворно влияют на их кожу. Согласно брошюре, которую она раздобыла до того, как отправиться на осмотр местности, подобные ванны должны были оказывать лечебное действие. Гермиона решила, что выбор формулировки обусловлен тем, что те, кто добровольно погружался в горячую, тошнотворно пахнущую, кишащую бактериями жижу в компании двух дюжин людей, явно нуждались в лечении.

Она не нашла ни намека на тот символ, что привёл её сюда, не встретила никого, кто бы говорил по-английски, и не обнаружила ничего, что бы ей подсказало направление поисков. Малфоя она тоже не видела и теперь разрывалась между радостью и беспокойством. Он был похож на ребёнка — если ты не слышишь, как малыш шумит, значит, тот наверняка затевает что-то недозволенное.

Она не смогла должным образом изучить ни этот остров, ни другие, входящие в состав Липарских островов, но ей было необходимо вернуться домой. Гермиона замёрзла, проголодалась, устала, осталась без магии, денег и информации. Разумеется, она понимала, что магия не могла пропасть просто так, однако что-то явно мешало ей функционировать. Вероятно, на острове или вокруг него имелось нечто, что её блокировало — это объясняло, почему Гермиона не смогла сюда аппарировать. Если знаки, по которым она шла после того, как попробовала чай, привели её в правильное место, то растение наверняка находилось здесь — где-то здесь. Наличие преграды, затрудняющей поиски, представлялось логичным.

Гермиона очень не любила оставаться без волшебства. Она чувствовала себя уязвимой и испытывала приступы паранойи. Хоть Гермиона и держалась за свои маггловские корни, в повседневной жизни она постоянно пользовалась магией. Без неё она не ощущала себя в безопасности, а свыкнуться с таким было невозможно.

Ей требовалось вернуться на тот берег, где Малфой украл лодку — Милаццо, если верить той библиотечной книге, что теперь лежала где-то на дне. Тогда бы Гермиона аппарировала домой, поела, выспалась и провела кое-какое расследование. Завтра она бы поменяла деньги, собрала с собой еду и необходимые вещи, например, фонарь, словарь…

Гермиона резко повернула голову к носу парома, едва тот начал скрипеть. Она огляделась вокруг, проверяя, не слышал ли этот звук кто-то ещё, но на борту была лишь небольшая группа людей, расположившаяся впереди, и слишком занятая друг другом парочка, устроившаяся в нескольких метрах поодаль. Паром издал глухой стон, приглушённый доносящимся с носа смехом, но не начал разваливаться или трещать, как её лодка. Гермиона собралась с духом, до побелевших костяшек вцепилась в ремень сумки и всё равно не смогла полностью подготовиться к тому, что произошло.

Почувствовав давление, вынуждающее пятиться ради сохранения равновесия, она закричала. Это было точно такое же ощущение, как тогда, в пещере; Гермиона помнила, как нелепо бежал Малфой в её сторону.

Гермиона надавила на «стену», стараясь её остановить, упёрлась каблуками в палубу и навалилась на невидимую преграду, но та была несокрушима. Гермиона обо что-то ударилась бёдрами и, лишь успев сообразить, что это были перила, свалилась за борт.