Папина содержанка

– Ну, как знаешь, – говорит и отворачивается к стене, на которой висит старенький, еще советских времен ковер. Натуральная шерсть, – это я определил еще в прошлый визит сюда. Интересно, как его до сих пор моль не слопала? В этом домике, где царит в некотором роде антисанитария (все-таки холостяцкая берлога, как-никак, пусть и принадлежит женщине), всякие насекомые должны чувствовать себя привольно. Однако же ковер хоть и стар, даже пылен сверху, но не выцвел за многие годы.

Выпиваю еще одну чашку чая, хотя понимаю: больше в меня не влезет. Желудок все-таки не резиновый. Максим между тем, как я слышу, благополучно уснула. Её правый бок (она лежит на левом, подсунув руку под подушку) мерно поднимается и опускается. Как же я завидую в этот момент! И, не выдерживая, снимаю одежду и осторожно, чтобы не разбудить мажорку, ложусь рядом с ним. Спиной, естественно. Не хватало еще упереться членом ей в попку. Может неправильно меня понять.

Стоит мне положить голову на подушку, как я тут же проваливаюсь в глубокий сон. Настолько, что очнулся лишь через несколько часов, когда в доме было совсем темно. Посмотрел на свои «умные часы»: 23.45. Ничего себе! Это мы с мажоркой, получается, проспали почти половину суток! Вот это круто! Я ощущаю себя бодрым. Хочется встать и сделать что-то полезное. Но, едва пытаюсь встать, вдруг понимаю: мне не выбраться.

Оказалось, что Максим во сне повернулась на другой бок и теперь лежит, тесно прижавшись ко мне. На своём предплечье я ощущаю её грудь. «Не будите спящего дракона», – приходит мне на ум. Да уж, представляю: если девушку разбудить, то между нами может случиться нечто особенное. Мысль заводит меня с пол-оборота, я ощущаю, как мой агрегат начинает шевелиться.

Но главное в другом – Максим дышит мне прямо в шею, и я кожей ощущаю волны её выдохов на своей коже. А еще левая рука девушки обхватила меня на уровне диафрагмы и прижимает к себе. Вот я попал! Самый настоящий ласковый плен, иначе не назовёшь. Мне тут же приходит на ум, что надо бы спасаться бегством. Мы с мажоркой вроде как еще не настолько близки, чтобы… Мне даже представить страшно, что может случиться дальше в этой кровати. И сладко, и жутко – всё сразу, даже голова пошла кругом.

А тут еще эрекция начала мучить: тесно члену, ему бы на свободу вырваться! Да еще естественная потребность давит на клапан, и чувствую, если в ближайшее время не окажусь в отхожем месте, случится мокрая катастрофа. О, вот тогда Максим заприкалывает меня по полной программе! Так что у меня сразу много аргументов, чтобы удрать отсюда поскорее.

Осторожно беру руку Максим, кладу ей на бок, выскальзываю из постели и, с крепким стояком, едва успев натянуть тапочки (они старые, того гляди рассыплются), бегу через сени во двор. Там быстро избавляюсь от лишней влаги в организме и возвращаюсь обратно. Сажусь за стол в желании чем-то заняться. Но что делать сугубо городскому жителю в деревенском доме, да еще ночью?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Рука привычно потянулась к смартфону, потом понял: нельзя. Нас могут выследить. Ну, и чем теперь посреди ночи заниматься? Слушать, как продолжает мирно дышать Максим? Любоваться её темнеющей на белой простыни фигурой? А она ведь так хороша: теперь лежит на спине, широко раскинув ноги, левая рука под головой, правая вытянута вдоль туловища. Его грудь колышется в так дыханию, соски торчат, и мой взгляд опять, в который раз за последние сутки, снова спускается вниз.

Ох уж мне этот чудесный треугольник на её лобке! Он просматривается сквозь белую ткань трусиков. Я смотрю на него завороженными глазами. У меня пересыхает во рту, и только остывший чай помогает справиться с внезапной засухой. Набираю полный рот горьковатой жидкости и держу, не глотая. Пусть впитается немного, охладит мой пыл. Но с каждой следующей минутой желание приблизиться к мажорке становится всё сильнее и сильнее. Оно уже буквально тянет меня к ней, словно мощный неодимовый магнит.

Наконец, не в силах справиться с соблазном, я встаю и, осторожно ступая по старым половицам, чтобы не скрипнуть, приближаюсь к Максим. «Аки тать в нощи», – эти слова описывают мое поведение. Только я не навредить собираюсь мажорке. Напротив даже… Я подхожу к кровати, опускаюсь на колени. Протягиваю руки к краям её трусиков и начинаю медленно тянуть вниз. Тихонечко, по одному миллиметру. А сам затаил дыхание и только думаю о том, как бы не разбудить спящую.

Что она скажет мне, если вдруг увидит мои вполне конкретные телодвижения? Я даже не придумал никакой отговорки на тот случай, если Максим внезапно откроет глаза. Что я ей скажу? Нет у меня объяснения. Приличного – нет, а пошлое – имеется. Я жутко хочу снова увидеть её лобок, щелочку… И не просто увидеть. Я задался вполне конкретной целью, достижение которой может привести меня или к фингалу под глазом и выбитым зубам, или к оргазму. Только пока неизвестно, к чьему именно. Нас же тут двое.