Пантера - ярость и страсть

Певец оставил боссу все свои координаты, ключ от квартиры, усадил меня в свой "неприметный" двухместный "Порше" ярко-малинового цвета и повез в Останкино, где через два часа в одной из студий должна была проводиться съемка. Всю дорогу он молчал как рыба, думая о своем, наболевшем, а я припоминала, как вела себя в клипе Ольга, чтобы как можно лучше походить на нее и ничем не выдать себя. Сема заказал пропуск, провел меня в здание телецентра и потащил по каким-то коридорам, мимо деловито снующих людей, которым, казалось, было наплевать на всех знаменитостей мира и на Сему в частности. А на меня - так тем более. Когда я потеряла счет поворотам, лифтам, этажам и лестницам, мы наконец остановились у двери с надписью "Гримерная".

- Подожди здесь, - сказал он, почему-то перейдя на "ты".

- Хорошо, только ты недолго, - ответила я тем же.

Он внимательно посмотрел на меня:

- Ну-ка, Оленька, надуй губы. Я капризно надулась.

- Пойдет. Теперь улыбнись. Я улыбнулась.

- Да не так! - замахал он руками. - Чуть глупее и фальшивее.

Я улыбнулась фальшивее.

- Вот это подходит, - успокоился он, потом, набрав в грудь воздух, словно собирался нырнуть в бездну, без стука открыл дверь и вошел внутрь, оставив меня в узком коридоре-тупике.

Минуты через три он высунулся и поманил меня пальцем. Я вошла и оказалась в небольшой комнате, напоминающей парикмахерскую. У одной стены перед зеркалами стояли кресла, на полочках лежали всякие гримерные принадлежности, а у другой - громоздились шкафы. Посреди всего этого добра стояла, сложив руки на груди и зажав папиросу в зубах, уже не молодая, но еще довольно красивая женщина со стройной фигурой, закутанной в шелковое цветастое кимоно. Сузив глаза, она уставилась на меня сквозь дымовую завесу, а потом прокуренным голосом сказала:

- Эта, что ли?

- Ну да, - волнуясь, откликнулся певец, который, сразу же бухнувшись в кресло, тоже смотрел на меня. - Получится, как думаешь?

- Да получиться-то получится, милый, - усмехнулась та. - Только жалко такую фактуру гримом портить. На твоем месте я бы лучше ее взяла, а не эту Ольгу.

- Говорю же, заболела она, - буркнул клиент, отведя глаза. - А Витя именно ее хочет. Короче, Люба, не рассуждай давай, а принимайся за дело. И никому ни слова. Даже Голубеву, а то опять распсихуется.

- Не бойся, Сема, все будет в ажуре. Садись в Это кресло, девочка, и приготовься к экзекуции.

Ткнув пальцем в свободное кресло, она скрылась за шкафом, а я покорно опустилась на мягкое сиденье.

Почти час эта мегера, не вынимая папиросы изо рта, мурыжила мои лицо и волосы, убирая и залепливая все, чем я так гордилась и чем щедро наградила меня природа, то бишь мою первозданную красоту. При этом она непрестанно кривилась и вздыхала, словно давала понять, что совершает какое-то святотатство или кощунство. Я молча терпела, с ужасом наблюдая в зеркале, как исчезают знакомые черты моего лица, а из распущенных волос делают какую-то невообразимую конфигурацию в стиле панк. Сема куда-то исчез еще в самом начале. Наконец, когда я уже совсем перестала себя узнавать. Люба вынула изо рта изжеванный мундштук давно погасшей папиросы, швырнула его в урну и удовлетворенно изрекла:

- Ну здравствуй, Оленька.

- Здрассьте, - буркнула я, рассматривая себя. - Очень похоже получилось?

- Копия. - Она вынула из тумбочки фотографию Ольги. - Смотри сама. Сейчас еще Сема костюм принесет, наденешь его, подберем, где нужно, и ни одна собака тебя от Ольги не отличит. Главное, под софитами много не крутись, а то потечет все.

Она подошла к двери, закрыла ее на замок, вернулась к шкафу, вытащила плоскую бутылку армянского коньяка, отвинтила крышку и сделала пару глотков. Потом поставила все на место, зажгла папиросу, с наслаждением затянулась, выпустила облако дыма, окутавшее всю ее голову, и задумчиво пробормотала:

- И что это Сема такую тайну из этого устроил? Никогда раньше так не суетился. Подумаешь, заболела... Даже в костюмерную сам пошел за платьем. Это специально для этого клипа сшили. И туфельки. У тебя какой размер, кстати?

- Тридцать пятый.

- Значит, как раз будут. Тебя-то он где подцепил?

- Нигде. Я сама его склеила, - гордо ответила я. - Полгода около его подъезда продежурила и вот додежурилась, заметил наконец.

- Дуры вы, девки, - вздохнула она. - Об вас ноги вытирают, а вы и счастливы.

- Это ж не кто-нибудь с улицы вытирает, а звезда. Он когда со мной первый раз заговорил, я чуть в обморок не упала.

- Нашла из-за чего, - усмехнулась она. В моей сумочке затрещал сотовый телефон, я встала с кресла и взяла трубку. Это был Родион.

- Ну, как там, на звездном Олимпе? - проворчал он. - Автографы еще не просят?

- Уже очередь стоит. А что у вас?