Пансионат "Уютный дом". Побег (СИ)

Отец отмахивался:

— Помни, Ани: на балах и званых обедах этикет твой друг, но, если в кругу семьи ты не можешь себе позволить маленького баловства, значит, грош цена такому родству.

Анна никогда ему не говорила, что согласна с этим мнением. Но он, наверно, и сам знал это лучше нее. Вот когда она вернется, обязательно скажет! Обо всем! Особенно о том, как она скучала и как она их всех любит! Даже младшего, однажды специально вылившего ей на ноги тарелку горячего супа!

Металл на шее был теплым. Ане показалось, что он пульсирует. Бред, конечно. Но ей нужно это маленькое чудо, капелька сумасшествия — иначе она здесь не выживет. Вера в семью, мятое платье, да памятный медальон — все, что у нее осталось от прошлого. А без прошлого ее нет. Без прошлого Аня жить не согласна. Маму забрал Отец — она его простила. Но никто никого у нее больше не заберет!

Бер накинула на плечи плащ и вышла из комнаты. На первом этаже уже успели поссориться незнакомые ей юноши, стоявший в прихожей Тирхей сосредоточенно махал деревянным мечом. Аня, коротко кивнув на его приветствие, быстрым шагом вышла на улицу.

Холод. Он здесь повсюду. В воздухе, в камне, в лицах, в душах. Потерянные дети.

— Я найдусь! — упрямо сообщила Аня ветру. Тот очередным порывом перекинул ей за спину тонкую косу.

— Я найдусь! — повторила девушка и зашагала к лекарскому флигелю.

Она сбежит. Обязательно. Найдет выход, лазейку, что-нибудь! Но эта задача большая, стратегическая, как говорил Андрей. А сейчас ей нужно решить кучу маленьких, тактических задач.

Дверь лекарского флигеля была заперта. Изнутри. Впрочем, это было ожидаемо. Окна оказались, конечно же, занавешены, кроме двух на втором этаже. На подоконнике одного из них вылизывал лапу драный кот, на другом стоял горшок с алыми, как кровь, цветами. Больше ничего не видно.

Нет, что-то есть…

Тень. Аня, спрятавшаяся за дерево, не рассмотрела лица, но фигура была явно женская. Приблизилась к окну и вдруг опять метнулась вглубь комнаты, словно испугалась чего-то. Или ей просто стало плохо? Через несколько минут в окне появилась наставница Мария в белом переднике и занавесила окно с цветком. Еще через четверть часа покинул свой наблюдательный пост и кот.

Холод пробирался под плащ, под платье, заползал в душу. Где Михей? Что с ним? Кто та девушка? Чем болеет? Знают ли наставники, как лечить недуги пострадавших, или только делают видимость знания?

— Воспитанница?

Анна вздрогнула и в ужасе обернулась.

На дорожке, ведущей от лекарского флигеля к жилому, стояла Ирина Белина и с надменным безразличием смотрела на бледную белокурую девушку. Незнакомая Ане пансионерка что-то усердно прятала под плащ. Секретарь резким движением схватила девушку за локоть и вывернула ей руку так, что зажатый в кулаке пузырек упал наземь. Девчонка разрыдалась. Крыса присела и аккуратно собрала в собственную перчатку острые осколки.

— И что же это за зелье, позвольте спросить? — ледяным тоном осведомилась она, вставая. — Бесценное лекарство, видимо, раз ты так убиваешься. От глупости и безнравственности, полагаю? О нет, увы, от этого еще не изобрели микстур, да?

Девчонка закрыла лицо ладонями и громко разревелась.

— Реветь — это все, что ты можешь?

Белокурая ученица осела на землю, заливаясь слезами.

— Дура, — зло сообщила Белина всхлипывающей воспитаннице и, наклонившись, схватила ее за плечо, подняла рывком на ноги и потащила к черному входу в центральное здание. Аню, спрятавшуюся за колючими кустами похожего на шиповник растения никто из них не заметил. Девушка, воспользовавшись моментом, поспешно углубилась в заросший парк. Только не хватало, чтобы ее тут заприметили, да еще после подобной сцены.

— Что вынюхиваете?

Бер взвизгнула от неожиданности и резко обернулась. Положила руки на грудь, пытаясь успокоить готовое выпрыгнуть на волю сердце.

— Ни…ничего.

Незнакомый мужчина с серьезными зелеными глазами пристально осматривал ее наряд.

— Что вы здесь делаете в столь ранний час?

Аня вздрогнула. Металлический жестокий голос проверяющего пугал. Что будет, если она не ответит? Потащат на пытки?

— Ань? Скоро завтрак, опоздаем!

Матвей Оддин, появившийся из кустов в разодранном плаще, демонстративно взял ее за руку.

— Доброе утро, наставник. Мы можем идти?

Зеленоглазый мужчина окинул их неодобрительным взглядом, явно подозревая в нарушении норм приличий, и махнул рукой в сторону пансионата, идите, мол, с глаз моих долой. Бер, покрасневшая до кончиков ушей, поспешила за Матвеем.