Панкрат. Возвращение в небо

– Значит, Виктор, дело наше решили закрыть, – пробормотал он, аккуратно передвигая ноги по лестнице и не чувствуя тяжести гроба.

Виктора Арташова хоронили за Кольцевой дорогой, на Химкинском, рядом с Игорем, которого, как выяснилось, похоронили днем раньше, сразу же, как только привезли тело из морга. Машину свою Суворин оставил во дворе дома на Садово-Спасской и приехал на кладбище вместе со всеми провожающими на автобусе.

Могила Игоря была уже обложена дерном. А рядом находилась яма для Виктора. Вокруг нее лежали комья чернозема, перемешанного с глиной и песком. Могила была выкопана неаккуратно, с разной глубиной и без четких очертаний. Вокруг нее были следы от обуви копальщиков. Двое полупьяных мужиков стояли поодаль и ждали, когда можно закончить работу и получить расчет.

– В морге-то холодно, а здесь – жара, – кому-то объясняла старушка, относящаяся к тому сердобольному типу, который всегда можно встретить, если не на кладбище, то на поминках. Глаза у нее непрерывно слезились, голова тряслась мелкой нервной дрожью, но говорила она плавным, певучим голосом.

С другой стороны кто-то, вздыхая и всхлипывая, рассказывал о каких-то знаках и предопределении свыше.

После небольшой панихиды автобус увез всех провожающих в кафе, где следовало помянуть усопшего.

Суворин, заметив резко остановившийся на развилке «субару», остался. Нащупывая за поясом пистолет, он пошел по диагонали через кладбище, спокойно обходя могилы и двигаясь уверенно и прямо. Панкрат знал, что стрелять в него не будут. Теперь ведь он был буквально на вес золота, того самого, в которое был «упакован» портрет француженки, что лежал сейчас в его старой барсетке.

Распахнув двери, из машины выскочили трое коротко стриженных мужчин, одетых в джинсы и рубашки с короткими рукавами. Один из них выплюнул изо рта дымящийся окурок и рявкнул:

– Иди сюда! Не бойся!

Панкрату стало ясно, что после того, что произошло на квартире у Лешки, больше деликатничать с ним не станут. Он сначала пожалел, что не уехал вместе со всеми на автобусе. Затем понял, что поступил верно. В городе было бы значительно проще затянуть его в машину, чем здесь.

Поэтому повторять предложение приехавшим на «субару» не пришлось. Суворин, наклонив голову слегка вперед, спокойно направился к троице.

– А вот и наш милый друг! – картинно крикнул тот, что позвал его, и захихикал: – У меня такое чувство, что с тобой можно договориться, любезный.

– Я думал, извращенцам нравятся нежные мальчики, – усмехнулся Панкрат, заметив в его руке кастет.

– Похоже, он думает, что мы бегаем за ним, потому что влюбились! – зароготал тот парень, что вел «субару». – Ладно, так и быть, – согласился он, – мы разрешим тебе телесный контакт с нами, но только в пределах дороги.

Говоря это, водитель «субару» не отрываясь смотрел в глаза Суворина, и тот заметил, что шевелюра у него была точно такого же цвета, что и машина.

– Много говоришь, – рявкнул Панкрат, чувствуя, что парень просто забалтывает его, выбирая момент, когда лучше всего наброситься.

Волна ярости захлестнула Суворина. Он ненавидел самоуверенных прощелыг, вся смелость которых основана на дружках с «пушками» да ножах в кармане. Чуть-чуть пригнувшись и расставив руки, он стремительно подскочил к водителю и с силой ударил ногой по колену. Этой же ногой, не опуская ее на землю, снизу нанес ему сокрушительный удар в челюсть. Голова парня резко откинулась назад. И, отключившись, он, как сноп, рухнул на грунтовку.

Суворин сразу же утратил к нему интерес. Увидев краем глаза приближающегося другого подельника, он развернулся, отражая летящий ему навстречу кулак, одновременно нанося короткий и сильный удар в нос. Удар, усиленный поворотом корпуса, был настолько мощен, что практически сравнял нос с лицом. Что-то хрустнуло, и пострадавший, громко завопив, отлетел назад, ухватившись за лицо. И, находясь, по-видимому, в шоковом состоянии, сел на дорогу, скрестив ноги. Глаза его были выпучены, нос напоминал треснувшую грушу, из которой текли две струйки крови, заливая отвисшую челюсть и рубашку, на которой образовалось красное пятно, издали напоминающее манишку.

Третий в этот момент, заскочив в машину, нажал на газ и предпочел скрыться.

– Черт! – с досадой выкрикнул Суворин.

Потом повернулся к тому, что сидел на дороге, и задумчиво посмотрел на него. – Вид у тебя не очень, – заметил он. – Голова, наверное, болит?

– Нос болит, – тихо прошелестел парень слюнявым шепотом.

– Может, «скорую» вызвать? – предложил Панкрат. – Приятель-то ваш смотался. Уехал, наверное, в волшебную страну, где никто никого не обижает. Послушай, – Панкрат подошел к нему чуть ближе, – когда соберетесь все вместе, сообщи остальным, что я еще спляшу на ваших могилах.

В этот момент небо резко потемнело, загремел гром и на дорогу упали тяжелые капли дождя. Суворин застегнул пиджак, поднял воротник и быстрым шагом пошел вперед по дороге.