Пангоды

Семен десятый ребенок в семье кутопьюганского оленевода Савелия Анагуричи, всего детей было одиннадцать. После интерната очень хотел учиться дальше - в Тюменском индустриальном институте. Даже сдавал экзамены в Салехарде (было всего два места для абитуриентов из числа коренных народов Севера на двадцать желающих), не поступил. В Тюмень все же поехал, где был зачислен в техническое училище.

И вот уже семнадцать лет Семен цивильный, урбанизированный ненец с проживанием в общежитиях, квартирах, с работой на телецентре, населенном спутниковыми антеннами, электроникой... Он признался, что сейчас его уже ничто не заставит пасти оленей или работать на рыбных промыслах. И его дети вряд ли тесно свяжут собственное будущее с образом жизни своих недалеких предков.

- Семен, многие общественные деятели сетуют на то, что цивилизация, в тех формах, в каких она вступала на исконные территории обитания северных народов, изменила общую ситуацию не в лучшую сторону. Я в данном случае не говорю об ухудшении экологической обстановки: "перепахивания" пастбищ, загрязнение почвы, водоемов - это, опять же, из серии общероссийских бед. Ты сам знаешь, что меняется ваш народ, как бы "усредняется" - масса ненцев не знает языка, традиций, многие забросили ремесло своих отцов, которое в решающей степени определяло их быт, и даже - образ мышления, способ осознания себя в этом мире. Не лучше ли, как советуют иные твои образованные соплеменники, оставить ненцев в покое: исключить обязательное обучение детей с проживанием в интернатах, где преподавание, кстати, ведется на русском языке, раздать оленей - пусть каждый живет, как хочет?

- Ты правильно заметил, что такое советуют именно образованные представители северных народов. Представь, пишут они это, находясь в теплой уютной квартире, где-нибудь в Салехарде или Надыме, а в соседней комнате дочка разучивает гаммы на фортепиано... Для своих детей они вряд ли планируют будущее проживание в стойбище и, тем более, не позволят, чтобы их чада выросли просто неучами...

Мой собеседник заметно разволновался, и, признаться, после этих слов я уже ожидал, что он далее будет оперировать такими фразами, как: "вот бы их в тундру, в чум и т.п." Но Семен, напротив, перешел на спокойный тон и заключил уверенно, но, как мне показалось, несколько нелогично, во всяком случае, оставив "пищу" для следующих вопросов, возможно, это было намеренно. Он сказал, что все северные народы должны жить именно так, - т.е. в квартирах, с пианино и т.д.

- А как же самобытность?

Семен ждал именно такого вопроса, это было заметно по явному удовольствию, с которым он предложил уже, видно, обдуманный и не раз озвученный ответ, состоящий из скорой череды вопросительных восклицаний:

- Почему другие народы, развиваясь, не утрачивают свою самобытность, а ненцы, ханты, манси в этом случае должны ее непременно утратить? Неужели, чтобы остаться русским, нужно носить косоворотку, обуваться в лапти или валенки, жить на опушке леса - в мазанке с соломенной крышей?.. Смешно?

- Ну, хорошо. Тогда как уйти от интернатовской системы обучения, после которого выпускник средней школы - еще не пролетарий, но уже явно не тундровый работник? Приблизить учителя к стойбищу? Реально ли это?

- Во-первых, надо исключить условия, когда олени - единственный источник благополучного, небедного существования. Должен быть выбор. Для этого в регионах проживания северных народов должна развиваться промышленность. Сразу можно сказать, какая в первую очередь, - конечно, перерабатывающая! Народ должен быть вовлечен в процесс обслуживания и развития наукоемких, высокотехнологических производств, только тогда он развивается, это диалектическая истина. В частности, когда язык становится средством научного, технического, политического общения, когда он "нагружается", тогда он и развивается.

Семен убежден, что с развитием технического прогресса станут возможными иные, более эффективные формы получения высоких результатов в оленеводстве. Он опять привел пример из окружающей и всем нам давно понятной жизни: надымчанину, обслуживающему расположенный за сто километров от дома газовый промысел "Медвежьего", не приходит в голову жить с семьей в вагончике возле газовой скважины...

Типичная "блок-схема" жизни уроженца южного региона, связавшего свою жизнь с Севером: несколько лет в Пангодах (например) - ежегодные отпускные поездки на родину и, если повезет, к морю; покупка квартиры или постройка дома "на земле", приобретение машины (раньше еще и "северную" мебель накапливали для контейнера); и, наконец, "полноценная" жизнь (правда, перед самой пенсией) где-нибудь в черноземной зоне... Перед тем, как спросить у Семена о его "блок-схеме", я рассказал услышанную от знакомого пангодинца-коми полуанекдотичную историю с ним приключившуюся. Поехал этот очень северный человек на Черное море, а отдыхать, как все кругом, не может - жарко. Результат: две недели просидел в полуподвальном помещении, где от скуки пил виноградное вино... Семен улыбается: