Панджшерский узник

— Потом узнаете. Главное сейчас — подготовить мятеж.

Глава 3

После инструктажа Рахманкулов подал команду «разойтись» и оставил вновь прибывших знакомиться с другими солдатами. С ним ушли и трое увольняющихся в запас. Сегодня они с колонной должны убыть в Баграм. Сержант Савфат Бурхонов подошел к новичкам и протянул руку:

— Ну, с прибытием. Рустам правильно сказал. Одни мы тут: нас шестеро, прапор наш и подполковник Кравченко. И то, что это гарнизон афганской правительственной армии, не должно вас расслаблять. Никому тут верить нельзя, только своим.

— Они же союзники, — удивился Таджибеев, бросая свой вещмешок на кровать. — Мы же им помогаем, за них воюем. Как же так?

— А так! Жить хочешь — не верь! — Сержант подошел к кровати, взглянул на вещмешок и продолжил: — Рахманкулов — командир строгий, но справедливый. За недисциплинированность может наказать, а может вообще заменить, и попадешь в обычную часть, с обычной казарменной жизнью. Так что барахло с кровати убери и заправь ее как следует.

— А почему ты сказал, что афганцам верить нельзя? — спросил Азизов.

— Кто-то не хочет воевать вообще, кто-то не хочет воевать на этой стороне. И за деньги все продают и часто предают! В основном в армию набирают облавами, насильно, тех, кто подходит по виду и призывному возрасту. А сколько случаев предательств и дезертирства! Собирают полк, вооружают, одевают, обувают, а перед самым выходом для выполнения боевой задачи — хлоп, и половины полка нет. Кто-то дезертировал, кто-то на другую сторону перебежал…

Саид в непривычной для себя афганской форме вышел из домика, построенного из хвороста и жердей, а потом обмазанного глиной. Строение не ахти какое красивое, но вполне крепкое и летом сохраняет внутри относительную прохладу. Такой же глинобитный домик был и у подполковника Кравченко, только чуть меньше. В «казарме», в задней части дома располагались склады продуктов питания и патронов. Солдаты готовили для себя сами. Советник чаще всего питался у афганцев в их столовой, потому что целыми днями пропадал на территории афганского гарнизона, выполняя свою работу военного советника.

Прапорщик Рахманкулов тоже почти все время отсутствовал, слоняясь среди афганцев, но успевал следить за порядком и дисциплиной в своем маленьком подразделении. Саид и его сослуживцы несли службу по охране этого маленького кусочка своей родины, а по правилам место, где проживали военные советники, как и палуба советского корабля в чужих водах, считалось территорией другого государства. Днем два поста располагались внизу у ворот и у жилых домиков. Каждый пост — это небольшой полукруг из мешков с песком и пулемет, направленный на ворота. Ночью службу несли на двух вышках, которые чуть поднимались над 4-метровыми дувалами — стенами, сложенными из камня и глины.

Выходить за пределы ограждения миссии советника на территорию гарнизона разрешалось, но только с разрешения прапорщика Рахманкулова или самого Кравченко. Но разрешения эти касались конкретных заданий, которые они давали своим солдатам. Чаще всего кому-то из маленького подразделения приходилось сопровождать командира. Два раза Азизов выступал в качестве переводчика, когда Рахманкулова не было в расположении.

Прошла неделя, потом вторая. И за все это время Саид ни разу не заговорил с Рахимовым о доме, о «гражданке». Тяжело было думать о том, что Лайло ждет своего жениха и совсем не вспоминает о Саиде, что после службы Рахимов вернется в свой кишлак и женится на девушке. Но все же разговора не удалось избежать. Как-то вечером Рахимов сам подсел вечером к Азизову на лавку возле входа в «казарму» и задумчиво проговорил:

— А ведь мы с тобой почти земляки, Саид.

— Да, — кивнул Азизов. И добавил, словно в отместку за украденную у него мечту: — Я даже бывал в вашем ауле. Два лета подряд нас присылали из техникума на сельскохозяйственные работы помогать вам.

— Я не знал! — засмеялся Рахимов. — Мы, наверное, и виделись с тобой тогда, только не запомнили друг друга в лицо.

— Может быть, — стиснув зубы от нахлынувшей горечи, ответил Саид.

— Слушай, давай с тобой будем друзьями? — предложил парень. — Каждому из нас в армии трудно, а ты… мы с тобой, как напоминание друг другу о доме. У тебя есть девушка, тебя ждет кто-то там, в Душанбе?

— Только родители, — мотнул головой Саид и опустил голову.

— А у меня есть. — Рахимов мечтательно посмотрел в темнеющее небо. — Она такая красивая. Знаешь, у нас в кишлаке не так, как в столице, у нас очень много старинных обычаев, которые все еще соблюдают и очень строго. Наши отцы дружили, а когда отец Лайло погиб, то мой стал по мере сил заботиться и о семье друга. И наши семьи договорились, что мы с Лайло поженимся, когда я отслужу в армии.