Пандора в Конго

– А как же она?

Пепе задумался.

– Чудные люди есть везде.

– Ты видел, что сделали тектоны с руками и ногами того человека? – спросил Маркус.

– Белые всегда так себя ведут, – размышлял вслух Пепе. – Они заставляют нас носить грузы и работать на шахтах. А сами богатеют. – Он вздохнул. – По крайней мере, я насолю им, потому что уведу с собой моих братьев, которые работают на прииске.

– Вот когда в тебе проснулись братские чувства, – с иронией произнес Маркус. – Хочу напомнить, что ты вместе с нами прекраснейшим образом заковывал этих людей в цепи. Не выдумывай глупостей, Пепе! До ближайшего цивилизованного места или хотя бы до какого-нибудь поселка пятьсот миль. По дороге тебе могут встретиться только деревни, которые мы разоряли по дороге сюда, а у тебя лишь старенькое ружье и пригоршня патронов. Как только жители тебя узнают, они расправятся с тобой. Если только сельва не поглотит тебя до этого. – Маркус вздохнул. – Не делай этого, Пепе. Ты говоришь, что хочешь освободить рудокопов и уйти вместе с ними. А ты уверен, что они не убьют тебя при первой же возможности? У них для этого имеется множество причин.

– Может, и так, – сказал Пепе. – Но, по крайней мере, меня убьют свои.

Из сельвы до них долетел рев какого-то животного; его мелодия поражала своей сложностью и величием. Звуки тропического леса, огонь керосиновой лампы, палатка и общество друг друга доставляли обоим большое удовольствие. И только сейчас Маркус вдруг понял, что их соседство кончается, что его друг уходит.

– Пойдем со мной, – предложил Пепе.

– Нет, я останусь здесь, – ответил Маркус.

Они потушили лампы, но уснули не сразу. Минут через пять Пепе спросил Гарвея из темноты:

– Это из-за нее, правда?

Маркус, помолчав, ответил:

– Я сегодня устал, Пепе, очень устал. Сегодня ночью я буду спать очень крепко. Так крепко, что ничего не услышу.

Они оба не спали, но притворялись спящими. Три часа спустя Пепе поднялся, взял свое старое ружье и красную феску, потом приблизил свои губы к уху Маркуса и сказал:

– Du courage, топ petit, du courage.[5]

И ушел.

В книге я описал другую сцену прощания героев. Какую? Ту, что рассказал мне Маркус. В его истории готовый к самопожертвованию Пепе, несмотря на уговоры Маркуса, остается в лагере, сражается с тектонами, защищая друга, пока сам Гарвей, угрожая пистолетом, не вынуждает его уйти. Но я не поверил ни одному его слову. Поведение Пепе выглядело столь героическим, что напоминало карикатуру. Поэтому однажды, когда мы просматривали вместе эту главу, я оперся локтями на стол, скрестил руки и спросил его прямо: «Маркус, зачем ты меня обманываешь?» Он смотрел по сторонам, не зная, что ответить. Я впервые видел его таким смущенным и потерянным.

Ответ был мне известен. Гарвей врал, чтобы спасти доброе имя Пепе – единственного друга, которого он встретил в этом мире. Подозреваю, что кто-то может задасться вопросом: если я знал, что Маркус говорит неправду, то зачем записал ложную версию? Ответ заключался в следующем: мне до смерти надоели негры из романов доктора Флага. Хоть один раз, сказал я себе, сделай так, чтобы в книге появился черный, который расстреливает толпы белых. Мне захотелось сделать все не так, как велел мне этот мерзавец Флаг, а совсем наоборот. И, поскольку это никоим образом не нарушало структуры повествования, я позволил себе такую вольность.

Почему я был так наивен? Именно во второй версии этих событий Пепе выглядит наилучшим образом. Ведь по ней получается, что он был самым разумным существом на той поляне.

Об одиночестве приговоренных к смертной казни перед эшафотом говорилось много раз. Не столь часто речь заходит об одиночестве палачей. Маркус не мог забыть выражения лиц Уильяма и Ричарда на следующий день, когда они узнали о массовом побеге из лагеря. Они представляли себе все что угодно: покушения на их жизнь, бунт, воровство. Ричард, отправляясь спать, всегда клал рядом с собой свое длинное ружье, словно это была его любовница. Уильям прятал под подушку пистолет. Мешочки с золотом братья закапывали под палаткой Уильяма. Однако никто не захотел лишить Краверов жизни или богатства. Никто даже не мечтал им отомстить. Эти люди хотели лишь бежать с прииска, и только. И это не укладывалось в головах братьев.

Маркусу это утро запомнилось тем, что поляна совершенно обезлюдела. Черные тела не толпились в шахте. И голоса рудокопов не нарушали хора тропического леса. Рабы без хозяина превращаются в свободных людей. Хозяева без рабов – ничто. Они остались одни.

Вчерашний костер еще дымился, и умирающий огонь удивительно точно передавал настроение в опустевшем лагере. Маркус и Ричард сидели возле костра и равнодушно наблюдали, как таял в воздухе дымок. Неподалеку Уильям обнаружил фляжку Пепе. Он взвесил ее в руке, а потом яростно швырнул о землю. Маркус и Ричард не отрываясь смотрели на угольки.

– И что же теперь? – спросил самого себя Ричард.