Пандора в Конго

Короткие ноги Маркуса не были созданы для того, чтобы догонять беглецов. Но тектон запутался в полах туники, и поэтому в этой гонке, можно считать, их шансы были равны.

Гарвей почти нагнал тектона. Когда беглец взбежал на насыпь у входа в «муравейник», их разделяло расстояние метра вполтора. Тектон даже не спрыгнул, а, скорее, провалился в шахту. Маркус свесил голову вниз:

– Хватайте его, пока он не смылся! – закричал он неграм в шахте. – Держите его!

Но никто не сдвинулся с места. Все сгрудились возле стен, стараясь держаться как можно дальше от пришельца. Маркус торопливо спустился по лестнице, скользя по ней, как по пожарному шесту.

Тектон уже влезал в одно из отверстий в стене. Гарвей подпрыгнул из последних сил и вцепился в щиколотку беглеца. Тот начал брыкаться, стараясь попасть Маркусу в лицо.

– Помогите! – закричал Гарвей, напоминавший сейчас трубочиста, застрявшего в дымоходе.

В конце концов пятка тектона ударила ему в нос. От боли в глазах Маркуса заплясали желтые кружки, он на секунду почти ослеп и разжал пальцы. Тектон скрылся в туннеле.

– Почему вы не остановили его? – закричал Маркус, обернувшись к неграм. Из носа у него шла кровь. – Они придут снова!

Уильям и Ричард подбежали к входу в «муравейник» несколько секунд спустя. Они опустились в шахту и стали стрелять в туннель, где скрылся тектон.

Но было уже поздно.

13

По приказу Уильяма негры вырыли большую яму и перетащили к ней тела убитых тектонов. Потом все обитатели поляны вместе сбрасывали трупы вниз и засыпали их землей. Хоронить тектонов было неприятно вдвойне, потому что их глаза еще казались живыми. Маркус говорил, что мертвые негры становятся только серыми. С подземными жителями происходило нечто подобное. Смерть очень быстро придавала их белоснежной коже оттенок восковой бледности, а чуть позже их тела начинали отливать серым перламутром. Можно было, таким образом, заключить, что перед лицом смерти все оказывались равны. Однако трупы тектонов казались почему-то отличными от трупов людей. Возможно, виной тому были полуоткрытые рты, похожие на рыбьи. Или их глаза – стекленеющий взгляд, широко раскрытые веки. Даже спустя несколько часов после смерти своего хозяина они все еще смотрели в ослепительно синее небо Конго, не желая согласиться с тем, что потеряли право видеть небеса мира людей. Когда Гарвей рассматривал напряженные черты их лиц, он начинал сомневаться в том, что эти существа действительно были мертвы, и одновременно в том, были ли они когда-нибудь живыми.

– Из земли пришли и в землю возвратились, – произнес Уильям, последний раз взмахнув лопатой.

Никто не мог знать, было ли это высказывание погребальной молитвой, ироническим комментарием или проклятием.

Пепе перевел рассказ негров: по их словам, тектоны появились из туннеля, из которого слышался шум. Они принесли с собой веревки и крюки, и с их помощью вылезли наверх по стенам.

На протяжении всего дня Пепе был еще более молчалив, чем обычно. Когда вечером Маркус встретился с ним в палатке, они оба не испытывали ни малейшего желания начать разговор.

Прежде чем закрыть глаза, Гарвей укутался одеялом, которое обычно использовал в качестве подушки. В первый раз за все время своего пребывания в тропиках ему хотелось укрыться перед сном.

– Я и не знал, что в Конго может быть холодно, – высказал он вслух свою мысль.

– Это не холод, – ответил ему Пепе. – Это страх.

Помолчав немного, он добавил:

– Мне здесь больше делать нечего. Хватит.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Маркус.

– Я ухожу, – услышал он в ответ. – Сегодня ночью. Только дождусь, когда Уильям и Ричард уснут, а потом выйду из палатки, помогу людям из шахты выбраться наружу, и мы убежим.

Маркус приподнялся на своей постели:

– Ты что, спятил? Так нельзя.

– Почему нельзя?

Маркус не нашелся, что ответить. Он снова вытянулся на матрасе, посмотрел в потолок палатки и произнес:

– Ты знал об этом раньше, правда? Тебе с самого начала все было известно. У вас, негров, наверняка есть какая-нибудь легенда об этих жителях преисподней.

Пепе посмотрел на Маркуса; казалось, предположение Гарвея развеселило его:

– Легенда? О какой легенде ты говоришь? Не знаю я никаких легенд.

Тут его разобрал смех, и он захохотал так громко, что мог разбудить Уильяма и Ричарда, несмотря на то что между палатками было значительное расстояние. Успокоившись, он стал объяснять:

– Никакая это не легенда. Я знаю только то, что рассказывал мне дед, а он много повидал. Из его слов выходило, что белые люди всегда ведут себя одинаково, откуда бы они ни появились.

Маркус слушал его с любопытством. Он приподнялся на локте и подпер голову рукой:

– Я тебя не понимаю.

– Мой дед знал, о чем говорил. У белых всегда так. Сначала приезжают миссионеры и пугают нас адом, потом приезжают торговцы и крадут все подряд. А после этого появляются солдаты. Все эти люди скверные; и те, которые появляются позже, всегда хуже предыдущих. Сначала господин Тектон хотел обратить нас в свою веру. Сегодня пришли торговцы, а завтра наступит очередь солдат. И у меня нет охоты оставаться здесь, когда они выйдут наружу.