Память so true

Борис Кутенков Память so True

I Человеку и саду его

«как ягоде куста на ревности взрослось…»

как ягоде куста на ревности взрослось
как черепной земле на старости взболелось
так я тебя люблю сквозь двинутую ось
сквозь гронасовский лёд и седаковский мелос

в прицеле параной всевидящей чека
твой умный лунатизм но окуляры стрёма
не различат тебя сквозь линзу цветника
по запчастям портрет – и вроде всё знакомо

вот андрогинный фас вот хрупкий лепесток
тут – простоты ярлык на образ метамета
вот эпатажный жест в отдельности жесток
и линза взад-назад под искажённым светом

вот коммента нытьё ей чудится за жизнь
в девической слезе не распознавшей Бога —
красавица моя крутись себе крутись
под – изма слепотой и плёнкой филолога

которому вот-вот – ударом по глазам
на нелюбви свету докостно пробирая
а ты и сам с усам умеешь ты и сам
и страшно под пыльцой растерянного рая

в глазах ещё ожог бензиновый цветной
пароли к ебеням
та тяжесть что не сдвину
а ты медаль медаль ты новой стороной
и побелевший ум с орбит как пёс цепной
как верящая мать за безвозвратным сыном

«I…»

I.
Музыкой стань, драгоценный твой лёд,
слово расплавь, мой порыв неотсюда;
в сердце – заслонка от русских тенёт,
Райнер Марину светло оттолкнёт
всей полнотою сосуда.
Станет, не станет нестрашной грозой —
речь мезозойна, от прочей закрой
слух, только к ней продлеваясь лицом.
Близкое небо над Череповцом.
II.
Слово стоит с молодым поплавком,
с белой блесной в кистепёрой губе,
рилькевский мертвенный свет ни о ком,
верю ему – и не верю себе,
в сторону смотришь – на всё, что не я,
верю всему, что не я, что не ты:
преображённая речь-полынья,
честное дно, письмена темноты.

«I…»

Александру Паршенкову