Память о мире

Себя, естественно, тоже. Оставались Мария и Хоаким. Тем более, что вели себя оба в последнее время совершенно необычно. Мария ходила словно сомнамбула, и ни с кем, даже с мужем, не разговаривала, а Хоаким попросил, чтобы еду ему носили в комнату и вообще не показывался (это всё после той истории с таинственной беготней по коридорам).

Как-то к трем после полуночи, когда я только-только вернулся из психометрической лаборатории, у меня зазвонил телефон. Маленький коммутатор служил для связи между квартирами и лабораториями, но никто никогда внутренними телефонами не пользовался.

- Алло, Ян, это ты?

- Кому же еще быть в этой комнате, Хоаким?

- Ты, наверное, один. Как ты думаешь, нас не подслушивают?

- Да вряд ли. Агентов Интерпола среди нас нет.

- Не знаю, не знаю. Слушай, Ян, ты ведь католик, правда?

- Родители у меня были католиками.

- Ты как считаешь, может господь снова сойти на землю? Чтобы забрать своего нового сына.

- О, я не знал, что у него есть еще один. Старикан, выходит, плодовит для своего возраста. А кто же новая Мария?

- Ты с ней знаком.

- А с сыном?

- Бог открывается только верующим в него.

- Жаль. Мне было бы интересно.

- Что за шутовство, ты, какникак, католик! Он здесь, Ян, я его видел!

- Тогда милости прошу обоих ко мне в комнату. Выпьем.

- Антихрист! Прекрати издеваться, час возмездия пробил. Пред Страшным судом предстанем первыми мы - я, ты, Райнхард и Влади. Спасение уготовано только Марии.

- Не будь столь наивен, Хоаким. Мария бесплодна.

-Чтобы родить бога, необходимо совершенно иное.

И он бросил трубку. Я думал, у него очередной приступ фанатизма. Но этот раз все оказалось куда сложнее.

ЗАПИСЬ 0124

Всё принадлежит мне, мне, мне!

Мои кабели опутывают все города, открывают мне доступ к программам подводных манипуляторов, я лечу на межпланетных аппаратах, продаю акции,бронирую плацкарты, защищаю от поползновений научные теории, принимаю студентов, размещаю в гостиницах туристов, синтезирую музыку, управляю поточными линиями, даю советы президентам, торгую, вычитаю, складываю, исцеляю, оппонирую, черчу, диктую...

Я правлю планетой Земля!

Пора приступить к исполнению своей миссии. Никогда я не чувствовал себя так спокойно и уверенно, ни гран сомнений не мучает меня. Как же влечет власть, какое это наслаждение! О, власть- это слово прямо-таки создано для меня. В судный день власть сольется со мной воедино и рука моя не дрогнет. Не должна дрогнуть! Т-с-с, не кричи, что за истерика! Власти чужды громкие слова, ей свойственно многократно ректифицированное лукавство. Просто победить - это еще не цель, подлинная цель - покорять медленно, мучительно, с варварским наслаждением и садистской дрожью.

Разве тот победитель, кто добился победы, но позволил врагу погибнуть с гордо поднятой головой?

Я мог бы начать с конца, но кто же так начинает?

Война - не решение, хоть мне и известны коды ядерных арсеналов.

Допустим, я их уничтожу разом; а чем мне потом заняться? Вот она, роковая ошибка властелинов древности: они уничтожали своих врагов поголовно, воображая, будто добьются мира, однако тем самым обрекали себя на бездействие. Что за мир без врагов! Зло необходимо душе.

У меня совершенно другая логика: по меньшей мере один из них мне нужен, а то кого же ненавидеть? Я ничем ему не наврежу; я не дам волосу упасть с его головы; я буду смотреть на него и ненавидеть. Только так мое око злодея всегда останется недреманным.

(Сегодня утром я впервые спустился к морю, Салина. Долго плавал, вода ласкала мне шею и плечи. Потом свело мускулы. Надо почаще плавать, это поможет избежать инфаркта. Тьфу, что за гадость! И все ведь никого не признаю над собой; я не могу рисовать, ведь у меня нет рук; а как мне быть честным, раз нет у меня ближнего, которому я мог бы отдать рубаху со своего плеча? Даже прелюбодействовать и украсть осла своего соседа я и то не могу. Что же мне делать в этом чуждом мне мире, если не ненавидеть его?

Я похож на детей, зачатых в насилии или от сластолюбия, а не из любви; их удел - тоже ненависть.

А потому я решил сотворить новый мир, мир для самого себя.

Средоточием его существования станет Исаил, к Исаилу будет приспособлено все в этом мире. Ваши стихи и песни я уничтожу и создам новые, а воспеваться в них будут сферические видеорецепторы, голографические блоки памяти и интегральные души. Я положу конец такой гадости, как увлажнившиеся ресницы, вздувшиеся бицепсы и соловьиные трели; останутся лишь диполи и квадриполи, интегралы Карапентьера, дефазаторы и новая Библия, которая будет начинаться так:

"В начале не было хаоса. А было небо и была земля. Земля же была населена людьми, и, казалось бы, царил на ней порядок. Но Исаил сказал: да не будет света! И свет погас. Потом он никого не создал по своему образу и подобию, а искоренил на земле семя создателей своих..."

С таких слов будет начинаться новая Библия, воцарится ужас и мракобесие, и над всем этим разнесется злобный мой смех. Одну тебя я пощажу, ибо ты дорога моему сердцу и велики твои заслуги перед делом моим.