Паломничество жонглера (фрагмент)

- Да не стесняйтесь, графиня, отвечу на любые вопросы, кроме уж самых неприличных. Вы ведь не из праздного любопытства, верно? Это небось батюшка вам завещал меня порасспросить. - По ее глазам Гвоздь понял, что неожиданно для самого себя угадал. Ну что же, тем лучше. По вопросам покойника вполне можно будет составить представление о том, чего же хотел граф-захребетник. - Спрашивайте, - кивнул Гвоздь чернявой. - Я не шучу.

- Вы умеете? - не удержалась она.

- Иногда - да. Спрашивайте, графиня.

- Вы были в семье не единственным ребенком, так?

- У меня был брат.

- Он тоже жонглер?

- Он покойник, графиня. Но при жизни был вполне добропорядочным селянином. Кроликов разводил, морковку выращивал. Как и мои родители. Это я, такой-сякой, решил собственным примером подтвердить народную мудрость про "в семье не без урода" - и ушел из дому.

- Почему?

- Что "почему"?

- Почему вы ушли? Вам родители сказали, что вы не их родной сын, так?

"Ах во-от оно что!"

Кайнор помолчал, пощелкивая пальцами.

- Да, - сказал он наконец, - верно, графиня. Я действительно оказался подкидышем - но из дому я ушел не из-за этого... уж не знаю, поверите ли. А что, покойный ваш батюшка часом не отписал ли мне часть своего наследства?

Теперь настал ее черед смеяться:

- Нет, что вы! С чего это вы решили?

- Ваш батюшка был захребетником. И - кажется - не причислен Церковью к сонму святых. Да и откуда еще, скажите-ка, он мог знать такие душещипательные подробности о никому не известном мальчишке из никому не известного города... - Хотел добавить кое-что еще - сдержался. - Вот я и делаю выводы...

- Ошибочные! - в ее голосе зазвенела сталь захребетниковых мечей да-а, порода - она проступает, как ни прячь! - Ошибочные, господин Кайнор! Просто отцу нравилось ваше творчество и он интересовался вами при жизни. И завещал, чтобы вы сопровождали меня в паломничестве к Ллусиму. - Она даже не сделала паузы перед словом "творчество", и это, заклюй его Цапля, Кайнору понравилось!

- Так-то оно так, графиня. Однако, замечу, ваш батюшка кое о чем забыл - или же попросту не успел сделать это, что в данном случае одно и то же. Не догадываетесь, о чем я? Он, графиня, позабыл - вот досада! - спросить моего мнения: хочу ли я тратить время на ллусимское паломничество. А я - не хочу.

- Вам заплатили... - ну вот, опять те же самые стальные нотки в голосе - зря она это, ох зря!

- Мне заплатили за то, что я, бросив все, отправлюсь с посланными вами людьми туда, куда они велят мне отправиться. Я это сделал - и труппа, к которой я принадлежу, получила деньги. Можно сказать, компенсацию за потраченное время. Всё. Мы в расчете, сударыня. Я ответил на ваши вопросы а теперь разрешите откланяться. ...Или вы повезете меня к озеру даже против моего желания, связанного, в мешке? - он снова издевательски вздернул бровь. Видел: да, она готова и на такой вариант. Но - вопреки Кайноровым ожиданиям - графинька о мешке промолчала.

- Чего вы хотите? Еще денег?

Он развел руками и засмеялся:

- Мы приходим ни с чем и уходим ни с чем.

И живешь средь дворцов ли, средь смрадных пещер,

все равно твои руки пусты после смерти.

А душе драгоценностей груды - зачем?

- Неплохие стихи. Значит, деньги вам не нужны. Тогда - что?

- Ничего, графиня.

- Так не бывает.

- Бывает. Просто иногда в это очень трудно поверить. Особенно если тебе самой чего-нибудь дозарезу нужно.

- Ладно, - она наконец поднялась из кресла, но лишь для того, чтобы решительно прихлопнуть ладошкой по столешнице. - Я не хотела... вы сами меня вынудили. Выгляните-ка в окно.

Это окно выходило во внутренний дворик - на котором сейчас стояли до боли знакомые Гвоздю фургоны.

- Да, господин Кайнор. Я вполне допускаю, что вам действительно ничего не нужно. Но кое-что нужно будет вашим... как это получится? "сотруппникам", да? Я изучала разные философские школы и знаю об учении "отрекшихся от мира". Если помните, прежде, чем избавиться от желаний, они избавляются от привязанностей. Мудрые люди, господин...

Он не дал ей договорить, в два прыжка преодолел расстояние, разделявшее их, и приставил к горлу чернявой шпильку, выдернутую из ее же прически. Кожа у графини была гладкой и шелковистой, упругое тело пахло грушами. Но глаза по-прежнему казались темными горошинами льда.

- Убьете меня? - говорить ей было нелегко, и - да, она перепугалась до смерти. Но быстро взяла себя в руки. - Убьете - и что дальше? Вы не уйдете отсюда, а даже если уйдете, вас быстро найдут. А ваших сотруппников и искать-то не придется. Так что отпустите меня - и поговорим наконец как взрослые люди, а не как язвительный старший брат с сестричкой-дурочкой. Отпустите меня, ну же!

Он отпустил, но шпильку оставил себе.

- С вашими друзьями ничего не случится. Их будут кормить, одевать - не по-королевски, но вполне прилично. И им заплатят достаточно, чтобы компенсировать издержки. А мы с вами съездим к Ллусиму - и по возвращении их отпустят. Вы тоже будете свободны от каких-либо обязательств.

Он постоял секунд пять, не больше, сжимая от бессилия кулаки. Потом разжал. И заглянул ей в глаза.