Палм-Бич

Удар явно нисколько не повлиял на чуткие антенны Марджори Донахью. Сухая ладонь дотянулась до Лайвы, и искривленные пальцы вцепились в ее руку.

Снова Лайза была загнана в угол. Сейчас уже в голосе Марджори звучало подозрение.

- Лайза, расскажи мне подробно... что произошло. На этот раз голос подруги звучал четко. Теперь ее не провести.

Сопротивляться было бессмысленно. Лайза рассказала всю правду.

- А... Понимаю. А...

- Все просто, - сказала Лайза. - Я всего лишь только разведусь.

- Нет!

Непонятно откуда, но у Марджори нашлись силы, чтобы выкрикнуть этот приказ. В тот же момент она безуспешно попыталась сесть.

Она все крепче сжимала руку Лайзы, пока ее прежде слабые пальцы не начали больно впиваться девушке в кожу.

Надтреснутый голос был еле слышен, но чрезвычайно настойчив, приглушенные слова звучали в высшей степени требовательно.

- Никакого развода. Никакого развода, Лайза.

Обещай мне... никакого развода.

Лайза беспомощно кивнула. Этого ей хотелось меньше всего. Напряжение на лице больной женщины росло, и виновата в этом была Лайза.

Марджори Донахью взывала из самой глубины сердца. Физическая оболочка была вся разрушена, но чувства ее были сильны, как никогда. Лайза не могла припомнить, когда видела в своей подруге такую решимость добиться, чтобы ее поняли.

- Слишком быстро... все это... слишком быстро для тебя.

Она слабо повела действующей рукой, объединив этим жестом "скорую помощь", случившийся с ней удар, лопнувший в мозгу сосуд.

- Я больше не смогу в этом городе защитить тебя. Они... без меня они тебя уничтожат.

- Что вы хотите сказать, Марджори? Вы будете здесь. Вы же никуда не уезжаете. Вы будете здесь.

Лайза повторяла эти слова, как заклинание. Пляшущие на мерцающем экране голубые линии нервно дрогнули.

- Заключи сделку... с Блэссом. Оставь его, но не разводись с ним... Уезжай из города... в Лондон, в Нью-Йорк... Без меня они слишком сильны для тебя... Джо Энн... Отомстишь позже... позже... Отомстишь...

Две большие слезы скатились по щекам Лайзы, когда она подсознательно ощутила приближение смерти с косой за плечами. Она приподняла мудрую старую голову, обняла ее, слезы беззвучно лились на высохшую кожу.

- Не покидайте меня, Марджори. О, не оставляйте меня совсем одну, пожалуйста.

Однако усилия, предпринятые Марджори, чтобы, собрав в кулак всю энергию, передать Лайзе свою жизненную мудрость, истощили больную. Головная боль стала вдруг острее, но одновременно все как бы стала затягивать мягкая пелена. Словно легкий утренний туман в Аппалачах. Это было почти приятно. Его влажная мягкость сглаживала пики боли, снимала ее остроту. Марджори теперь будто плыла, летела, качалась на волнах. Или опиралась на крепкую руку старого дона Донахью на корме "Бонавентюр" в лунном свете вблизи Гренадин. Какое облегчение - быть наконец на пути домой.

Лайза услышала назойливое, пронзительное завывание электрокардиографа. А голубая линия на экране выпрямилась, как ей и следовало, когда кто-нибудь умирал.

Глава 14

Лайза сидела рядом с Мэгги в видавшем виды "бьюике" подруги. Разговаривать она была не в состоянии. Она могла только чувствовать, как древняя машина тащится, словно черепаха, вдоль набережной к мосту Саутерн-бульвар. Скорость была ограничена двадцатью пятью милями в час, но они ехали и того медленнее. Движение заблокировала машина с туристами, которые рассматривали стоявшие вдоль дороги особняки. Они с любопытством глазели по сторонам, радуясь за других, потому что сами не могли позволить себе даже остановиться в таком доме. Когда-то Лайза была одной из них, но кто же она сейчас? Не станет ли она в ближайшее время опять наблюдательницей со стороны? Разумеется, ее выставят из города, как в старые времена выставляли преступников. Или, по крайней мере, она уберется подальше сама, пока еще не поздно. Однако, несмотря на тактическое отступление из Палм-Бич, она не чувствовала себя чужой для этого города. Она вкусила плодов с древа познания добра и зла, и она была подругой Марджори Дюпон Донахью. После этого пути назад не могло быть.

Исподтишка Лайза смахнула слезу. Палм-Бич. Он так могуществен. Она уже не идеализировала его, но он все же представлялся внушительной силой. Палм-Бич был ее устремлением и мечтой, но он навалился на нее всей своей тяжестью, жестоко обошелся с ней, а теперь отверг. Но Лайза все равно любила его. Она восхищалась его своенравной силой. Прежде всего, он был загадочным. Это было существо, беспредельно сложное, которое легко опровергает предсказания и отказывается отдавать свои блага без борьбы. Уж это-то она усвоила, поскольку сама потерпела поражение в кровавой битве. Война, однако, еще далеко не проиграна, и боевой дух Лайзы не угас.