Палач. Нет милости к падшим

— А если я не приму ваше предложение?

— Тогда, по нашим расчетам, «Криптос» вас ликвидирует через две недели. Максимум через три.

— Вы наведете?

Старик поморщился:

— Они уже у вас на хвосте. Мы просто наблюдать будем.

— Хорошо, я согласен. Только не думайте, что я сильно испугался. Здесь нечто другое. Итак, — он вынул диск, который с утра носил за пазухой, и положил перед Константином Сергеевичем, — кого отстреливать?

Глава XII Дин

«По сообщению Московской службы новостей, вчера войска Кавказского халифата перешли в наступление на оборонительные рубежи Аварского нуцальства в Дагестане в направлении Буйнакска. В пресс-ревю официального Грозного сказано, что сопротивление „неверных отступников“, именно так называются вооруженные формирования горцев Дагестана, не согласных с идеей вхождения этой республики в единое государство под эгидой Чечни, будет непременно сломлено, что откроет дорогу на Махачкалу и позволит уничтожить это „гнездо сепаратизма“».

Сообщение исламского информбюро «Джихад», март 2016 года.

Дин внимательно прослушал сообщение и с несвойственной ему злостью выключил приемник.

«Господи! Ну почему у нас столько идиотов?! Кому это все нужно? — подумал он и, остановившись перед зеркалом, начал внимательно себя разглядывать: — Опять располнел. Но с этим ничего не поделаешь. Наследственность плюс склонность к гурманству. Больше надо спортом заниматься». Он снял халат и стал тщательно изучать свое тело, на котором все явственнее проступали первые признаки увядания. Правда, мускулатура еще просматривалась, живот, хоть и требовал теперь постоянного контроля «на втягивание», не был безобразно вислым, как у многих его сверстников, злоупотреблявших пивом и предававшихся праздности.

— Седеем, блин, лысеем, — он ладонью провел по своей коротко стриженной голове, не без удовольствия отметив, что ни седина, ни лысина пока еще не отвоевали доминирующих позиций на этой, стратегически важной для хорошего самочувствия, отметке.

Иногда он любил посетовать на свой возраст, особенно в присутствии женщин. При этом явно кокетничал (простим ему эту маленькую слабость), так как сил и энергии у него хватало не только на то, чтобы вести достаточно серьезное дело, но и на плотские утехи, которым он предавался, правда, уже не так часто как раньше, но все же с регулярностью, вызывающей зависть ровесников. Вот и этой ночью он раза три входил в роскошное Ланочкино тело, каждый раз испытывая не просто наслаждение, а настоящий эмоциональный взрыв, на пике которого он ощущал себя эдаким самцом-победителем, добившимся своей цели, что подтверждалось учащенным дыханием его партнерши, ее благодарными объятиями и стонами.

Утром, после привычного холодного душа, он, накинув халат, направился на кухню, чтобы выпить традиционную чашку капучино. По пути заглянул в спальню, где его подруга сладко посапывала, свернувшись калачиком, словно ребенок. В ее позе было столько сладострастной неги, что Дин вновь ощутил прилив желания.

— Нет, дорогой! Так дело не пойдет, — он силой заставил себя отвести взгляд от сулящих удовольствие округлостей, ложбинок и впадинок возлюбленной и решительно закрыл дверь в альков.

С тех пор как он получил заказ на устранение Артемьева, прошла уже неделя. Сделано было вроде много, а результата — никакого. Артемьев исчез бесследно, но ведь человек (на то он и общественное животное) не может не оставлять своих меток в окружающем его мире. Он должен где-то жить, с кем-то общаться, иметь друзей или врагов или и тех, и других одновременно, встречаться с женщинами, по любви и просто так, навещать родных и близких, и прочая, и прочая, и прочая. Дин достал из пачки сигарету, отломал фильтр («Когда-нибудь меня вычислят по этой идиотской привычке», — пронеслось у него в голове), закурил и в очередной раз стал прокручивать в голове всю накопившуюся к этому времени информацию.