Палач и ведьма

Не знаю, где у меня взялись силы, но я вдруг воспрянула, призвав на помощь все высшие силы. Громко и выразительно выговаривая магическую формулу, я взмахнула волосами. А потом, вытянув вперед пальцы, зажгла на их кончиках палящие огни. Размахивая ими, словно мечами, я двинулась в сторону мужчин. Тут же раздались крики, в воздухе поплыл запах жженых волос и горелой кожи.

– Мерзавка, остановите ее!!! – завопил усатый, лицо которого представляло теперь кровавую рану. Вздувшиеся пузыри закрыли парню глаза, так что он не смог ничего видеть, только беспомощно ударялся о стены, пытаясь сбежать. Другие отринули, кто локтем, кто полой плаща защищаясь от горячих лучей.

Радуясь, что все-таки нашла способ спастись, я медленно продвигалась к двери. Но чем ближе я была к выходу, тем слабее становилось пламя, так что вот-вот могло угаснуть. В таком случае я подвергалась ужасной опасности быть схваченной и безжалостно убитой тут же. Ведь раны, нанесенные мною, никто бы не простил.

На пальцах моих уже оставались лишь слабые, колышущиеся на ветру туманцы, голубого цвета, они еле держались рук. И я поспешила выбежать в коридор.

Но тут меня ждал сюрприз.

Широко расставив ноги, там стоял Хорсис. На его лице была повязка, сочащаяся кровью, а в руках – кнут.

– Что?! Ты думала сбежать?! – взревел он, и хлесткий удар кнутом со страшным свистом разрезал воздух.

– Не трогай ее, – из-за спины великана вдруг вышел священник, такой тонкий и тощий, что был похож на цаплю, к тому же его белый плащ, свисающий до пола, и длинный красный нос усиливали сходство.

– Не трогать?

– Ты же знаешь, Хорсис, что завтра в столицу приезжают высокие гости, на главной площади уже водружена гора хвороста, все готово к сожжению, а в нашей крепости всего одна ведьма. И если ты ее убьёшь или покалечишь, то что мы покажем гостям и собравшейся толпе? Да, я понимаю, тебе обидно. Но подумай, что эта заблудшая душа получит свое возмездие сполна. Ты только представь, какие муки она будет терпеть, горя в огне.

Наверное, великан и согласился бы отдать меня священнику, чтобы тот попробовал спасти мою душу перед тем, как погубить тело. Но вырвавшиеся из двери четверо обожжённых стражей тут же возвратили его к прежнему намерению.

– Это она?.. – держась рукой за повязку, пробормотал Хорсис, разглядывая изуродованных огнем товарищей.

– Да, она! Держи ее! – завопил Жако. – Убейте ее!

И тут же на меня набросились все. Удары посыпались на голову, и я только успевала изворачиваться да прикрываться, как могла.

Несомненно, пятеро крепких мужчин убили бы меня на месте, через минуту от меня осталось бы кровавое месиво. Но вмешался святой отец.

– Довольно!!! – пронзительно закричал он, слишком проворно, как для своей комплекции, орудуя руками и оттаскивая от меня разъяренную свору. – Она уже и так чуть жива! Остановитесь! Позвольте сжечь ведьму на костре!

Услышав этот последний аргумент, мужчины поубавили пыл, но не настолько, чтобы оставить меня вовсе.

– Но разве только ради этого, – сказа Хорсис. А потом, избитую до полусмерти, схватив за волосы, поволок меня на улицу.

– Куда ты ее тащишь? – бежал вслед за ним священник.

– Я хочу вывалять эту тварь напоследок в грязи. А еще, с минуты на минуту сюда придет Хамерлик Горн, и пусть у него не будет жалости к этой девчонке!