Палач

От старшей Миргородской не было никакого толка. Гонора у неё на целый выводок себе подобных, а среди талантов разве что умение раздвигать ноги. Какой надо быть дурой, чтобы при своих способностях позволить Стрельникову разглядеть в ней наблюдательницу?!

Демьян не стал ходить вокруг да около.

— А ты бы спросил? — усмехнулся он.

Михаил ответил не сразу, пристально глядя в глаза. Умение Стрельникова держать удар Демьян ценил.

— Я сожалею о том, что произошло много лет назад и хотел бы это изменить, но прошлого не вернуть.

— Мне наплевать на прошлое, Миша, — Демьян подался вперед и поморщился от боли, пристально посмотрел на него, — а вот настоящее расстраивает. Вальтера вытащили из норы на мое имя, и вариантов, кто мог этому поспособствовать, не так много.

Михаил нахмурился, словно хотел что-то сказать и в последнюю минуту передумал. Взгляда, так или иначе, не отвел.

— Анжела обеспокоена тем, что Рэйвен ведет нечестную игру, используя Ванессу Нортон, — он по-прежнему был спокоен и держался со свойственным ему дружелюбием.

Это «спокойное расположение» Демьян уже наблюдал, когда стараниями Михаила Клара отправилась в Орден, и все они оказались под угрозой. Но Клара и Вальтер — не одного полня ягоды, и ситуация нынче другая в корне.

— При чём здесь Анжела?

Стрельников невесело усмехнулся.

— Она уговаривала меня оградить тебя от влияния Ванессы Нортон.

Он не сказал «как в свое время от Клары», но Демьян услышал эти слова в затянувшемся молчании.

Стрельников продолжал хмуриться:

— Меня напрягает дружок Оксаны Миргородской. У парня взгляд, как у измененного после голодной недели. Я ничего не нашел, но…

Демьян вспомнил свои ощущения от Тихорецкого. Он знал о нем гораздо больше, чем рассказал Михаил. Пристальное внимание к персоне ухажёра Оксаны не прошло даром. В ночь покушения Тихорецкий исчез в неизвестном направлении, а к утру следующего дня вернулся. В начале апреля он ездил в Кельн, к Зольнеру, после в Ньюкасл, на встречу с директором местного рекламного агентства. Звоновский лично отправился в Германию, чтобы всё выяснить, но в живых Зольнера уже не застал. Автомобильная катастрофа. Вокруг Тихорецкого тоже творилась какая-то чертовщина.

Кем бы этот загадочный Семен ни был, он явно знал о мире измененных. Кто-то со стороны американцев или третьей стороны? Тихорецкий засел глубокой занозой, не менее болезненной, чем возможное предательство Михаила. Он перестал видеться с Миргородской, но из Москвы не уехал, и Демьян просил Звоновского докладывать о каждом его шаге. Пока не было ничего интересного, но вода терпения точит любой камень.

— Знаю, что под подозрением сейчас каждый, — нарушил его мысли Михаил.

«Даже я», — повисло в воздухе.

— Поверь мне, Демьян. Я сделаю все, чтобы тебе помочь.

— Там будет видно.

Демьян не хотел продолжать, тем более притворяться и терпеть Михаила — до той поры, пока вина его не докажут или же пока он не убедится в обратном.

Звоновский постоянно докладывал о том, как идут дела в расследовании событий той ночи. Одну машину удалось найти сразу — чёртову «Праду», о которой Виктор не сказал сразу и за это поплатился жизнью. Она числилась в угоне, фальшивые номера принадлежали пожилой даме, которой зять прикупил подержанный «Опель» для поездок на дачу. Со второй оказалось сложнее, но до неё тоже добрались. Искореженное авто с питерскими номерами покоилось на стоянке после страшной аварии, в которой погиб его владелец, мелкий «бизнесмен». Кто-то достаточно грязно обрубал все концы. Видимо, нервничал и торопился.

Раздражение сейчас вызывали все и вся. Сопровождающие повсюду телохранители, бюрократия, бесконечное нытье Анжелы и вынужденное одиночество. Он уже подумывал о том, чтобы перебраться на квартиру. Останавливало только одно: невозможность перевезти с собой импровизированную армию, охраняющую их дом. Снова оказаться под прицелом пока ещё неведомого противника Демьяну не улыбалось.

В конце месяца он пригласил Рэйвена к себе. Встречу назначили на вечер, потому что днем Демьян ездил в офис. Он рассчитывал полностью войти в ритм в мае, и не давал себе послаблений, несмотря на мерзкое самочувствие.

Когда он вернулся, до встречи оставалось немногим более часа. Демьян успел только принять душ и переодеться: в нынешнем состоянии это занимало немало времени. Он спустился в кабинет и от души выругался — так, что даже стоявший за дверьми охранник заглянул убедиться, что всё в порядке. Перед уходом Демьян просил Анжелу убрать с его стола бумаги, но она ничего не сделала. Из-за этой дуры ему придется встречать Рэйвена в неубранном кабинете!

Демьян собирал папки со стола и морщился от боли. Снова заглянул охранник и доложил, что Рэйвен уже в приемной. Анжела не показывалась, даже не встретила, когда он вернулся, чему Демьян искренне радовался. Ежели он сорвётся, мало ей не покажется.