Климович. – Когда он пригласил меня к себе. А.Н. был довольно смущен этим. Он, повидимому, не ожидал отказа; но, говорит, что теперь поздно разговаривать, уже государь соизволил. Как узнал потом, уже был указ в это время. Тогда мне было предложено подождать еще один день, подумать, и в течение этого дня Алексей Николаевич обещал мне гарантировать мое будущее. При таких условиях, я не счел возможным отказаться, принял назначение. Моя работа с Хвостовым была очень мимолетна. Я не могу сказать, чтобы она была чем-нибудь отмечена. В это время внимание министров поглощено было делом Ржевского, которое шло помимо меня, и я только некоторые брошенные слова слышал по этому делу от министра. Вскоре затем А.Н. Хвостов ушел и был назначен министром внутренних дел Б.В. Штюрмер. Я прямо подчеркиваю, что собственно моя работа с Хвостовым ничем ознаменована не была.
Председатель. – Ведь Б.В. Штюрмер одновременно с Хвостовым был председателем Совета, при Хвостове – во главе Министерства Внутренних Дел, а после ухода Хвостова, продолжая оставаться на посту, принял портфель министра внутренних дел.
Климович. – До этого времени я видел Штюрмера только два раза, как московский градоначальник. Один раз в комиссии по продовольственному вопросу, в которой он председательствовал. Это было за несколько дней до моего назначения, когда я еще был московским градоначальником. После его назначения министром внутренних дел, как-то резко изменились отношения Б.В. ко мне. Первый прием был сделан очень любезно, но, будучи у него еще на Конюшенной ул., в доме, где он жил на частной квартире, я в приемной его встретил некоего Мануйлова и чуть ли не в первое или второе свое посещение счел своим долгом доложить председателю Совета Министров, что личность Мануйлова мне очень хорошо известна, что лицо это обладает известной предприимчивостью в смысле добывания денежных средств. Пользуется для этого близостью к лицам высокопоставленным и что несомненно пребывание у министра г. Мануйлова бросит в будущем тень на самого министра. Г. Штюрмер мне на это сказал, что с Мануйловым он собственно никаких дел не имеет, что он знает его только мимолетно и сказал, как мне показалось, детскую фразу: так как Мануйлов такой элегантный господин и хорошо владеет французским языком, то он (Штюрмер) не видит никаких причин оказывать невнимание… Он подчеркнул, однако, что дел с ним никаких не имеет. Между прочим, он добавил: «Если вы имеете какие-либо сведения о нем в департаменте полиции, то представьте мне через несколько дней». Я приказал собрать большую справку из дел департамента полиции о Мануйлове, которая изобиловала указаниями на его постоянное стремление присвоить себе не принадлежащее звание и на этой почве вымогать деньги… Приведу, кстати, слова, которыми была украшена известная резолюция, принадлежащая еще Столыпину. Резолюция эта гласит – чтобы точно ее сказать: «Пора сократить этого мерзавца». Это на докладе о Мануйлове, который служил тогда в Министерстве Внутренних Дел и был уволен по этой резолюции Столыпина. Это письмо с резолюцией Столыпина было представлено Штюрмеру. Он просил вкратце рассказать все дело. Он покачал головой: «Да, да, какой негодяй. Хорош господин». Такая фраза была сказана.
Председатель. – Что, вам не пришлось проверить правильность утверждений тогдашнего министра о мимолетности его знакомства с Мануйловым?
