Падение Хана

— Пощади, Тамерлан…Пощади. Вспомни. Это я растила тебя, это я готовила для тебя сладости и защищала перед братом. Сжалься… я готова на все. Хочешь, прислуживать тебе буду. Хочешь, сошли меня куда-то, только позволь жить… я все осознала. Я раскаиваюсь, мне ужасно и ужасно жаль.

Хан отпихнул ее от себя ногой, и она поползла к отцу, впилась в его ноги пальцами и прижалась к ним лицом в пафосной истерике и пафосном смирении со своей судьбой. Цэцэг когда-то прекрасно управляла домом деда, она умеет руководить, держать дом в чистоте, нанимать прислугу и заботиться о хозяйстве. Она может пригодиться Хану совсем в другом месте.

— Она здесь не останется. Она поедет со мной и будет выполнять для меня самую черную работу, и если вдруг хотя бы что-то она сделает не так….

— Все сделаю так. Молиться на тебя буду. Ноги мыть и воду пить. Только сжалься и пощади меня, Тамерлан. Все ж не чужая тебе. Тетка родная. Люблю тебя как никак.

Засмеялся ее словам, так фальшиво прозвучавшим из тонких и бледных губ.

— Любить ты только саму себя можешь и золото. Встань.

Цэцэг послушно поднялась с колен.

— Поедешь со мной сегодня вечером. Займешься одним домом. Прислуживать там будешь и всю черную работу выполнять.

— Кому прислуживать?

— Не твое дело. А теперь вон пошла.

Указал пальцем на дверь, и Цэцэг послушно ретировалась из комнаты.

— В каком доме прислуживать будет? — спросил хитро дед. — Я, здесь, думал, поможет. Твоей дочери одной тяжело, она ребенок совсем.

— Здесь найму работников проверенных. Завтра этим займусь, а Цэцэг мне в другом месте понадобится. Тем более здесь ей делать нечего. Здесь она предостаточно накуролесила.

— В каком таком месте?

— В Лебединой усадьбе.

— И что там? Ты же еще строительство не закончил.

— Возобновил со следующей недели.

Старик вдруг вперед подался и внука за руку схватил. В его старческих глазах сверкнула надежда и какой-то дьявольский игривый блеск.

— Кого ты там держишь? М? Ты ведь изменился за последние дни. Сам на себя теперь не похож… а точнее, стал похожим на себя прежнего. Кого в дом привез? Кто она? Кого ты там уже трахаешь?

— Тебя это не касается. Никого из моей семьи не касается, кого и где я трахаю.

— Значит, трахаешь. Уже хорошо. Когда яйца пусты, мозги начинают лучше работать. Если в усадьбу привез, значит не просто очередная шлюха.

Старик ехидно рассмеялся и налил сока и себе, сделал пару глотков, пригладил усы.

— Правильно, внук…пора возвращаться к жизни.

— Мозги у меня всегда хорошо работают.

— Что с Дьяволом решил? Как прошла встреча?

***

Херово прошла. Совсем не так, как он рассчитывал.

Их встреча прошла в монгольском ресторане на окраине города. Сам Дьявол туда его пригласил, и Хан приехал. Один. Без охраны. Встречаться с братом с безопасниками за спиной — это позор. Можно подумать, Хан боится этого молокососа.

Нет, он не боялся, но понять, чем дышит засранец, на кого работает и почему не торопится слиться с семьей, надо. Особенно сейчас, после взрывов на шахтах, и когда невидимый враг точит ножи за спиной, и пока не понятно, откуда надвигается угроза.

Здание ресторана напоминало огромную юрту, окруженную двенадцатью другими маленькими юртами. Стены затянуты коровьими шкурами, на полу вместо ковров тоже шкуры. Вместо столов отделены сектора, и гости обедают прямо на полу.

Когда вошел в юрту, сразу заметил Дьявола. Тот сидел в углу с пиалой в руках. Такой же огромный, как и сам Хан, но более жилистый, чуть менее мускулистый. Ростом под два метра. Волосы длинные разметались по спине, затылок выбрит. Одет в кожу, в волосах железяки позванивают. Смуглая кожа поблескивает в отблесках живого костра, разведенного в очаге неподалеку. Девушка в национальном костюме суетится там, выкладывая лепешки на поднос.

При виде брата Дьявол нехотя и как-то лениво поднялся со шкур. Тряхнул длинной гривой волос. Приветствовать старшего особо не собирался, но так положено, и он явно заставил себя соблюсти старые правила.

Что за камень прячет за пазухой этот ублюдок. Он явно пришел не с миром. И его узкие, черные, так похожие на Тамерлана глаза сухо поблескивают и отнюдь не дружелюбно.

— Здорово, брат.

Протянул руку, но тот не пожал.

— Ты мне не брат. Так. Одно название. Нас сделал один и тот же монстр. За что и спасибо сказать язык не поворачивается.

— Ну раз решил быть чужим — твое право. Добровольно оставаться ублюдком тебе никто не запретит.

Глаза Дьявола яростно сверкнули, и он сел на свое место.

Хан жадно выпил горячий чай, настоянный на травах, растягивая паузу и наблюдая за братом. С их последней встречи та искра тепла, которая разгорелась тогда между ними, явно погасла.

— Значит так, Дьявол. За сбыт ворованного с наших земель ты теперь будешь получать три процента, а не пять. Убирай своих людей с моего пути, или я вообще лишу вас процента и начну отбирать награбленное.

Уголок чувственного рта Тархана слегка приподнялся.

— Не боишься, что тогда все твои шахты разворуют, а на каждый обоз нападут и ограбят?

Хан сдавил пиалу огромной ладонью.

— Ты мне угрожаешь?