Дверь оранжереи была открыта, и рядом с дедом Хан увидел дочь и двоих сыновей. Внутри все сжалось, задрожало, и ему…ему захотелось трусливо сбежать. Развернуться и уйти куда угодно, лишь бы не видеть вот этого взгляда Эрдэнэ… а еще…еще ему казалось, что она может почувствовать, что Хану было сегодня хорошо. Ощутить запах измены…Он и сам его ощущал. И…в то же время ни о чем не жалел. У него все еще покалывало кончики пальцев от удовольствия. Он чувствовал себя живым…и еще он точно знал, что наркота теперь у него дома. Закрыта под замок и надежно спрятана. Он может в любой момент прийти и сожрать свою дозу.
— Папаааа! — дочь бросилась к нему с радостным криком, и он невольно раскрыл ей объятия. Соскучился…Ужасно соскучился и сам себя возненавидел за то, что так долго скрывался от них.
— А Лан говорит несколько новых слов и начал кататься на велосипеде…и Гал…Гал…он принес мне мячик.
Галь не разговаривал, не контактировал ни с кем в семье кроме Эрдэнэ. Пока что это не напрягало, и все давали ему время, но если сравнивать старшего сына и младшего, то видна огромная разница в развитии.
Хан протянул руки к сыну, но тот сделал вид, что не видит его, а рассматривает обшивку на стенах. Наклонился к Тамерлану-младшему, но тот спрятался за Эрдэнэ. Хан поджал губы. Так ему и надо. Заслужил. Он чужой для них. Его здесь почти и не бывает…Дети просто не узнают и боятся его.
— Они…они просто давно тебя не видели. Лан стесняется, а Галь…он всегда так. Ты…ты надолго?
Вдалеке заскулила жалобно тигрица, и Хан вздрогнул. Подошел к окну и увидел, как продолжает метаться по клетке Джая. Определенно с ней что — то не так.
— Что с ней? — тихо спросила дочь.
— Не знаю. Нервничает. Раньше так было?
— Нет. Вот первый раз. Она спокойно себя вела до твоего приезда.
— Похоже, все в этом доме от меня отвыкли и особо мне не рады.
— А ты бы еще лет десять погулял и вернулся, может, тебя узнали бы по фамильным портретам.
Криво усмехнулся и посмотрел на деда.
— Еще живой?
— Живой. Назло всем даже жить хочется. В старости остаются одни радости — пакостить.
— И ты в этом преуспел. Или Костлявая такого зануду на хрен забирать не хочет, все мозги ей выжрешь.
— Ну кто-то водяру, кто-то мозги. У нас это семейное.
Эрдэнэ склонила голову, подставляя отцу макушку для поцелуя.
— Я пойду уложу мальчиков и сяду за уроки. Ты ведь останешься?
— Останусь.
Ответил и сам себе не поверил. Когда ушла, сел напротив деда и потянулся к графину с гранатовым соком. Налил полный стакан, осушил.
— Что за праздник нынче? Или абсент по всему миру закончился?
— Когда Дьявол партию привезет?
— Неужели не совсем мозг пропил и запомнил, что я говорил тебе перед отъездом?
— Запомнил.
— Завтра встреча с ним. Дорого хочет за услуги, шельма.
— Нашел наше ворованное и много хочет?
— Дьявол контролирует все нелегальные рынки сбыта и всех шахтеров-шахтеров- нидзяВсе через его руки проходит. Без него двадцать процентов металла уйдут на черный рынок.
Дед погладил Генриха по перьям и скормил ему орех.
— Дьявол и Беркут должны быть в одной команде с нами…а они сами по себе.
— Вот и реши эту проблему. — дед откинулся на спинку плетенного кресла и размял отекшие руки. — По вечерам холодает, и суставы болят. Старость, сука, не радость.
— Когда и где встреча?
— На пароме. Хочешь сам поехать?
— Хочу! — потянулся за орехами и небрежно согнал Генриха со стола, сам съел остатки орехов, вытрусив жменю в широко открытый рот. Ворон косо посмотрел, но атаковать не посмел.
— Что за стремление влиться снова в дело? Нашел хорошего мозгоправа?
Хан встал из-за стола и направился к выходу.
— Или трахнул какую — то сучку?
— Не твое дело, старый хрыч!
Старик засмеялся, потом посмотрел на Генриха.
— Нет у тебя яиц, Геша. Трусливая ты воронья морда. Мог бы его и клюнуть разок другой. А ты…Он же все орехи наши сожрал.
А сам удовлетворенно погладил седую бороду. Внук вернулся. Наконец — то. По-настоящему. Правда, еще не время говорить ему о том, что кое-кто из семейства Дугур-Намаевых выжил и скоро вернется домой…
ГЛАВА 5
— Хан вернулся.
— И…
Дьявол стащил с луки седла тушку косули и, закинув на плечо, понес ее в дом. Беркут шел следом, глядя, как капает на землю свежая кровь. Брат поехал на охоту без него. В степи на машине делать нечего. Только пешком или верхом. Степь не любит цивилизацию. Там свои законы.
— Он захочет встретиться.
— Что это изменит?
— Ты запросил слишком высокий процент, Луу. Мы семья. Это нужно учитывать!
Тархан посмотрел на младшего брата, и с яростью свалил тушу на голый кухонный стол.
— Неужели? А когда мы с тобой жрали крыс и тараканов, кто-то из них подумал о нас? Кто-то счел наш процент слишком низким или высоким? Семья? Мы всегда были Дугур-Намаевы лишь на бумажке и то, потому что дядька выбил эту бумажку из проклятого Скорпиона. Не забывай, они бросили нас подыхать, им насрать на нас, и при любом удобном случае старый мудак вырвет нам кадыки. Не обольщайся насчет нашей семейки… не забывай, что наш папаша родом оттуда. Так вот я не позволю… а еще я хочу, чтобы они вернули нам то, что задолжали. И это не только деньги.