Падение «черного берета»

— Одного я вам назвал — Ваня Грушевский. Другого, с перебитым ухом, кто-то из них называл Аликом… Алик Фужер… Именно эта испитая рожа жгла меня сигаретой, — Татаринов вдруг, хоть и с одной рукой, проворно задрал тельняшку и повернулся…

Одинец аж за нож схватился. Карташов побледнел и рукой осторожно провел по зажившим рубцам и язвам, покрывшими всю спину Татарина.

— Такие вещи не прощаются, — тихо проговорил он.

— Не я один такой, — сказал Татарин. — Потом ко мне кинули Гарика, бывшего пограничника из Таджикистана и Генку Рожкова, тоже обрубленного в Чечне. У них хотя бы на двоих три ноги. Но я вам скажу, их метелили похлещи, чем меня. Ребята сопротивлялись, особенно Генка, почти бездействующей ногой так звезданул Алика по черепу, что тот с катушек и потом, падла, фыркал полчаса. Во, вспомнил — Холодильник, главарь этих шестерок! Толстомясая, наглая харя, на руке, наверное, стограммовая печатка… Настоящий полпотовец…

— Где твои апартаменты находятся? — снова спросил Одинец.

— А я почем знаю! Нас возят в фургончике «ниссана», а он без окон. На работу — в нем и с работы — в нем. Все! Единственное, что могу сказать: в одном месте дорога проходит рядом с железнодорожными путями. Несколько раз я слышал сигналы электрички. И такой же характерный шум. Разгружают нас во дворике, машину подгоняют к самому порогу. Крыльцо с шестью ступеньками…

— Ладно, адрес не проблема, — Карташов налил себе водки. — Скажи, Кот, из чего ты лучше всего стреляешь?

На лице Татарина появилось новое, просветленное выражение.

— Из «града» и в упор. Впрочем, все это херня, дайте мне любой ствол, пару обойм и я найду лбы, куда их всадить…

— А чем эти фраера занимаются? — поинтересовался Одинец. — Я имею в виду официальное занятие или…

— Обыкновенные шестерни у каких-то акул. А квартиры, нищие «афганцы» и «чеченцы» — это у них что-то навроди подсобного хозяйства. Или хобби… Однажды Холодильник в суете обронил бумажку и мы ее подобрали… И как мы из нее поняли, у них в Москве раскидано 67 точек, на которых трудятся такие же, как я, калеки. Мне Гарик говорил, что эти шестерки контролируют почти все ларьки на юго-западе и два рынка. Когда однажды Фужер, забрав у меня деньги, стал их класть себе в портмоне… Вам, наверное, и не снились такие бабки, — Татарин большим и указательным пальцами отмерил толщину долларового пресса, который он видел у Фужера.

— Мцыри, когда мы этот запредельный беспредел завяжем парашютным узлом? — Одинец аж дрожал от нетерпения. — Давай сегодня же их завалим, только сначала заедем к Броду, возьмем пару гранатометов…

Татаринов ни черта не понимал — почему Карташова называют Мцыри.

— Кот, тебе, наверное, уже пора, — сказал Карташов. — Проболтали и не дали тебе поесть…

— Я отдохнул у вас, что-то даже здесь расслабилось, — он положил руку на сердце.

— Оставайся, — сказал Одинец. — Начнем новую жизнь.

— Исключено! — решительно отверг идею Татарин. — Если один из нас сбежит, двух других тут же приколют. Говорят, такое уже было.

— Мцыри, у меня нет слов… Я этих гадов буду живьем пилить ножовкой, — в голосе Одинца звучало остервенение. — Ты вот что, Кот… Терпи и жди, когда однажды начнется стрельба, не удивляйся, а спокойно бросайся на пол и не поднимай головы. Понял?

— Не путай его, — сказал Карташов. Мы этим бронтозаврам подыщем другое место для справедливого суда.

— И приведения приговора в исполнение, — тут же уточнил Одинец. — Скальпы снимем и засунем им в хлебало, — он так усердно затянулся сигаретой, что казалось вместе с дымом в дыхалку втянутся щеки.

— Кот, говорят, что где-то в Москве околачивается Бандо?

— Он же в октябре 93-го был в Белом доме вместе Баркашовым, а теперь зад лижет другому фашисту Бурилову. Дешевка он перелицованная… Я знаю, Серый, он тебя здорово кинул… ты сидел из-за него…

— Разберемся, — тихо сказал Карташов. — Когда нет врагов, то не бывает войны…

Добрались до метро в четвертом часу. На разведку пошел Одинец. Книжный лоток еще работал и возле него, переминаясь с ноги на ногу, стояла симпатичная девушка с замерзшими руками. На среднем пальце у нее простенькое колечко, на голове зеленая вязаная шапочка с помпоном.

Красного «ниссана» поблизости не было, однако Карташов подогнал свой «шевроле» почти к бордюру тротуара.

— Какие в вашем подвале запоры? — напоследок спросил Карташов.

— Двери закрываются на два замка, которые открыть можно только снаружи. Извини, Сергей, я обниму тебя за шею, — и они пошли. И пожалуй, единственный человек, кто не смотрел на них, была продавщица книг.

Когда Карташов опустил Татарина на ящик, тот сказал в самое ухо: «Братан, если у вас получится, оставьте Холодильника мне… » В этот самый момент, некстати заверещал мобильник, находящийся в кармане Одинца.

Карташов уже отходил от посаженного на место Татаринова, когда его окликнул Одинец.

— Мцыри, по коням, у гостиницы «Царская невеста» идет разборка, Брод просит подстраховать.

Не сговариваясь закурили.

— Куда рулить? — спросил Карташов, когда они уже сидели в машине.

— Поезжай пока прямо…

У очередного светофора, Карташов спросил: