Падение башен. Нова

— Знаешь, я подумал о том, что говорил насчет обычаев и морали, разделяющих людей, делающих их отличными друг от друга. Люди гораздо более схожи, чем различны. Гораздо более.

Они медленно вышли с окраины города и вернулись вместе, чтобы просмотреть стихи.

ГЛАВА 5

Голубая вода струилась по полу подвала, из угла шел запах мокрых рыбных мешков. Джеф присел на бочонок и вертел пальцами, сдвигая и раздвигая их жестом, который выдавал страх. Медленно дыша, он сидел в темноте уже полтора часа и не столько думал, сколько позволял изображениям формироваться в мозгу: девичье лицо, закрытые глаза, нитка крови изо рта. Тело, упавшее на пристани, когда темноту прорезала сирена. Окно склада, которое он разбил кулаком и порезался. Остался рубец. Здесь, подумал он, я могу сидеть спокойно. Одиночество было тягостным, но он принимал его, поскольку считал, что другого пути нет. Он снова сомкнул пальцы, пытаясь побороть страх. Когда-нибудь он, возможно, прекратит попытки, но это будет нескоро.

Мать Ренны смотрела, как сомкнулась дверь ее гостиной, за полицейским офицером, и думала: мои глаза лопнут, и я, наверное, завизжу. Может, штукатурка треснет и стены обрушатся? Она ждала, но ничего не случилось. Она подошла к видеофону и набрала номер доктора Уинтли. Он был единственным врачом в доме. Когда аппарат зажужжал, она подумала: зачем я звоню доктору? Какого черта я ему звоню?

Появилось лицо доктора Уинтли.

— Да.

Что-то в ней разорвалось, и она закричала:

— Доктор, ради бога, помогите мне… Моя дочь, Ренна, умерла… ее… Ох, она умерла… — с ее языка с трудом сходили обрывки фраз. Что-то жгло ее губы, щеки, глаза.

— Вы, кажется, живете на втором этаже?

— Да… я… да…

Она задумалась, как выглядит лицо ее, но доктор уже сказал:

— Я сейчас спущусь. — И отключился.

Время шло. Время всегда идет, подумала она. А куда иду я в этом проходящем времени? Тут постучали в дверь. С истерическим спокойствием она открыла, и вошел доктор.

— Я извиняюсь, — сказала она. — Я очень извиняюсь. Я не хотела беспокоить вас, доктор. Я хочу сказать, вы ничем не можете помочь мне. Я право, не знаю, зачем вообще позволила вам спуститься…

— Не трудитесь извиняться, — сказал Уинтл. — Я вполне понимаю.

— Сейчас здесь был полицейский. Он сказал мне. Они не могли идентифицировать ее по рисунку ретины, потому что ее глаза вообще…

— Не дать ли вам успокоительного?

— Нет. Я не хочу его. Я не намеревалась вызывать вас сюда… я… о, доктор Уинтл, я просто хотела поговорить с кем-нибудь и первым делом подумала о докторе, не знаю уж, почему. Но я просто хотела поговорить.

— Но, может быть, вы все-таки хотите успокаивающего?

— Ох, нет. Послушайте, я подам нам обоим выпить.

— Ну… ну, ладно.

Она достала стаканчики и зеленую бутылку, прошла в маленькую кухню, нажала педаль откидного стола и поставила бутылку и стаканчики на его каменную поверхность.

— Позвольте, — сказал доктор, подвигая ей стул.

Когда она села, он обошел стол, открыл бутылку и налил. Когда она взяла свой стакан, доктор сел и выпил свою порцию одним глотком и налил снова с такой самоуверенностью, какой она от него не ожидала.

Она посмотрела на зеленую жидкость в своем стакане и сказала:

— Доктор Уинтл, я чувствую себя такой одинокой, мне хочется бежать куда-то, куда-нибудь заползти, и чтобы мне сказали, что делать. Когда умерли мои родители, я не испытывала ничего подобного…

— Говорят, что смерть ребенка… — начал доктор и закончил кивком. Может, он выпил уже третью порцию?

— Я так любила ее и, видимо, избаловала. Я посылала ее на вечера, покупала ей наряды… Все родители живут своими детьми, доктор. Так и должно быть, верно?

Она взглянула на доктора. Он наливал себе еще и виновато улыбался.

— Я, кажется, опустошаю ваши запасы. Простите меня.

— О, все в порядке. Я почти никогда не пью вина, так что продолжайте, пожалуйста.

— Спасибо.

— Пожалуй, я приму успокоительное. Мне совсем не хочется выпивки.

— Прекрасно.

— Я сейчас приду в себя. Спасибо, что вы пришли, потому что я на миг почувствовала, что я не одна. Но ведь я ничего не могу сделать.

— Насчет вашей дочери, — ничего не можете.

— Это я и имела в виду. — Она встала. — Сейчас я приму ваше лекарство и лягу.

Доктор кивнул и встал, держась за край стола.

— Что с вами, доктор?

— Видно, я излишне налег на ваши запасы. — Он выпрямился и неуверенно отошел от стола. В гостиной он долго рылся в чемоданчике и наконец нашел пилюли.

— Я вам оставлю… две. — Он покачнулся. — Сначала примите одну, а потом, если понадобится, вторую. — Он протянул ей пилюли на кусочке марли.

Она проводила его до двери и открыла ее перед ним. Он шагнул в коридор, держась за косяк. Она нахмурилась, но постаралась обратить все в шутку.

— Не говорите своей жене, сколько времени вы пробыли здесь. Вы, наверное, не хотите, чтобы она знала.

Он медленно повернулся.