Падающий минарет

Карим нагнулся, отыскивая щель в портьере. Разговор все больше заинтересовывал его. Уж не наведался ли к Иванову тот самый турист, который вчера весь день лазил по медресе? Кажется, он зарубежный журналист, интересуется восточными древностями. Инженер говорил, что иностранец напишет про них статью... Так ли это? Беседа, подслушанная Каримом, больше напоминала заговор единомышленников, нежели интервью известного реставратора.

— Я страшно устал. У вас не найдется чего-нибудь промочить горло? — спросил гость.

— Конечно, — торопливо подхватил Иванов. — Есть московская, старка...

— Давайте старку, — сказал иностранец.

Он повременил.

— Так как же с той безделицей, с этим планом, о котором вы мне рассказывали?.. Он при вас?

Карим слышал, как инженер выдвинул ящик стола. Не о том ли пергаменте идет речь, который только что показывала ему Галя?!

Потом Карим слышал только тяжелое дыхание двух людей. Он нагнулся и увидел в щель, что оба стояли к нему спиной, склонившись над письменным столом. Но вот гость выпрямился, ткнул перед собой кулаком:

— Милишевский говорил мне об этой записи. Но общей схемы недостаточно, чтобы начать серьезные поиски. Дело сложное, требует максимальной осторожности... А из плана непонятно даже, с чего следует начать. Или вы полагаете, нужно застолбить участок и приступить к раскопкам?

— Разумеется, здесь не Клондайк, — согласился Иванов, — но и для столь категорических выводов нет никаких оснований. Главное, мы знаем, где искать сокровища. Один этот пергамент, о котором вы изволите столь презрительно отзываться, стоит огромных денег...

— Возможно. Но, отправляясь в Россию, я ожидал встретить людей, разработавших конкретный план действий. Не забывайте, время моей командировки ограничено. Через полмесяца меня будет ждать Клейн...

— Мы уже приступили к реставрации мавзолея. Корелов обнаружил ход, заваленный щебнем, — прервал его Иванов. — Я почему-то уверен, что это как раз то, что мы ищем.

— У старой лисы отличный нюх, — проворчал гость, торопливо чиркая спичку. Он несколько раз затянулся сигаретой. Иванов убрал пергамент.

— Так как же?

— Я жду еще неделю... Кстати, вы получили деньги за ту безделицу, что переправили в прошлый раз?

— Только полпроцента.

— Гм... Очевидно, это аванс...

— Милишевский всегда был скуп.

— Не скажите. Скоро вы станете миллионером.

Мысли путались в голове Карима. Инженер Иванов, иностранный журналист, пергамент, план, ход в мавзолей, сокровища... Как все это связать? О каком Милишевском они говорят?.. Значит, Иванов совсем не тот, за кого себя выдает? Значит, иностранец приехал не с добрым намерением?

От напряжения у Карима подкашивались ноги. Стоять было неудобно — он не мог даже изменить позы.

— Так выпьем за удачу, — предложил турист.

— За удачу, — сказал Иванов.

— Кстати, — встрепенулся инженер. — Я хотел показать вам одну прелюбопытную безделицу...

Он встал и направился к двери. Карим услышал рядом с собой его дыхание. Скрипнула половица. Остановившись у самой портьеры, Иванов тихо засмеялся...

В гостях у дедушки Карима

Солнце стояло в зените, в керамической мастерской было душно. Теплов закончил работу над фигурой шахматной пешки, полюбовался ею со стороны, собрал остатки глины, укутал замес влажной ветошью.

В детстве Гриша занимался резьбой по дереву. Его маленькие смешные скульптурки даже демонстрировались на школьной выставке «Умелые руки». Работать с глиной было еще интереснее, а когда Карим посвятил его в тайны своего ремесла, Теплов решил снова испробовать свои силы. Слепил слона. Неплохо получилась и голова узбека — она очень напоминала того человека, который следил за ним в первый день его пребывания в городе. Потом, в музее, он как-то увидел древнеиндийские шахматы из слоновой кости и решил сделать такие же — только из глины, стилизуя их под древние... Карим помог ему. Первая фигурка не удалась. Потом дело пошло веселее.

Еще раз взглянув на стол, старший лейтенант удовлетворенно щелкнул пальцами.

С просторного двора доносилось воркование диких голубей, в воздухе, над высокими чинарами, пролетали стремительные стрижи. В древнем величественном сооружении, бывшем медресе, стояла тишина. Когда-то здесь было духовное училище. В тесных кельях-хунджрах жили имамы, учителя ислама, и толоба — их ученики. Мастерская реставраторов-керамистов располагалась рядом.

В центре двора, под развесистыми ветвями могучего карагача, сидел старик в белой рубахе — дедушка Карима, опытный мастер, один из лучших керамистов. Он что-то растирал в ступке мраморным пестиком, просеивал и перемешивал, поднося на ладони алебастр к самым глазам. Перед мастером стояли глиняные пиалы с различными красителями. Старик всю свою жизнь посвятил поискам рецепта глазури для кирпичиков, которые идут на облицовку куполов...