Paбoтa нaд oшибкaми

— Да?.. — Связник с интересом приподнял бровь.

— Да. Только об этом тебе лучше пока забыть, брат. Я не должен тебе об этом говорить.

Святой Отец серьёзно посмотрел сначала на Связника, потом на Бизона. Бизон пожал плечами, сложил руки на груди и демонстративно отвернулся в сторону, как бы говоря: Бизон «ничего не слышал».

— Просто поверь мне, брат.

— Святой Отец, — добродушно оскалился Связник. — Ты говоришь прямо как святой отец…

— Пусть так. Считай это профдеформацией, — усмехнулся бывший священник.

Глава 4. Старец и Шедареган. Достойные жертвы

— А, это ты, Шедареган! Входи! — сказал Аиб-Ваал, обращаясь к изображению на экране, и кивнул охраннику у входа.

В дверях зала появилась высокая фигура в сером балахоне. На груди вошедшего на тонкой золотой цепи висел символ Серого Братства — связанные вместе ключ, молот и нож, тоже из чистого золота. Длинные чёрные волосы Шедарегана на затылке были стянуты тугим узлом, капюшон балахона откинут, пóлы риз едва не доставали пола; на ногах — серо-стального цвета сапоги из кожи мребвангской змеи.

— Отец… — поклонился с порога первосвященник.

— Проходи, проходи, Шедареган, садись! — сказал ласково старец и улыбнулся, обнажив длинные белые клыки.

В центре большого зала «островком» был расстелен мягкий ковёр, а вокруг расставлены восемь одинаковых кресел из белого дерева, в одном из которых сидел Патриарх. Посреди «островка» на ковре стоял низкий столик из горного хрусталя, а позади кресел крýгом расставлены керамические горшки с карликовыми деревьями.

Шедареган подошёл к старцу, поцеловал морщинистую руку и сел в кресло напротив.

— Вижу, у тебя есть для меня новости, Шедареган…

— Да, отец, — подтвердил иерарх. — Сегодня, я говорил с Абримелехом.

— И что же выдумал наш Абримелех на этот раз? — старец откинулся в кресле, живо закинув ногу на ногу.

На Аиб-Ваале был светский костюм: светло-серые брюки и голубая блуза с белыми манжетами. На семипалой руке драгоценными камнями поблескивали кольца из серебра, золота и платины. Так мог бы выглядеть какой-нибудь банкир или иной почтенный господин. Для предшественников Патриарха такой облик был совершенно неестественен. Прежние владыки Агара традиционно облачались исключительно в первосвященнические или императорские ризы, украшали себя бармами и казулами, носили тиары и поручи и покрывались мантиями. Даже для неформальной обстановки были предусмотрены особые одежды, призванные подчеркнуть священное достоинство и величие их обладателей. Аиб-Ваал же представал перед подданными в патриарших одеждах только на богослужениях, на официальных торжествах, во время заседаний Собора Святых, или обращаясь по телевидению. В прочее время Владыка Мира выглядел подчёркнуто светски, чем снискал искреннее почтение подданных как человек скромный и не лишённый вкуса. Эта его черта импонировала как либеральным кругам высшего общества, так и тайным безбожникам, находившим в ней скрытые признаки внутреннего отторжения, неприятия традиционного консерватизма и сочувствия секулярным веяниям времени.

— Он предложил мне вместе посетить Шагар-Кхарад, — сказал Шедареган.

— Никак красная змея надумала сама выйти на своего шпиона… — усмехнулся старец. — Как, кстати, он там поживает… шпион этот?

— Похоже, продолжает считать, что его не раскрыли.

— Думаешь, он что-то уже разнюхал?

— Тут я не уверен, отец. Но я решил перестраховаться и уже принял меры…

— Какие меры?

— Распорядился его устранить, — Шедареган чуть пожал плечами и, опершись локтями в подлокотники кресла, сплёл пальцы в замок. Говорил он совершенно бесстрастно, словно речь шла о таракане. — Он будет ликвидирован до того как старый извращенец окажется в Шагар-Кхарад.

Аиб-Ваал внимательно посмотрел на Шедарегана, и тот спокойно добавил:

— Сейчас мы не можем рисковать, отец…

Старец медленно одобрительно кивнул.

Он хорошо знал его; знал со времени, когда тот был ещё мальчишкой.

Шедареган, как и множество других одарённых детей, рос под пристальным руководством Аиб-Ваала — в то время ещё архипатрита. Уже тогда будущий Патриарх заметил эту черту в Шедарегане — спокойствие. Другие ребята, при всех их способностях и талантах, были, как и всякие нормальные дети, шумны и эмоциональны, но маленький Шедареган был не таков.