Ожерелье королевы

С этими словами он встал с кресла, совершенно по-юношески стряхивая пальцем крупинки белой пудры, слетевшие с его парика на бархатные штаны небесно-голубого цвета.

Он сделал два-три круга по своей туалетной комнате, вытягивая носки и полколенки.

– Моего метрдотеля! – сказал он.

Через пять минут появился метрдотель в парадном костюме.

Маршал, как того требовали обстоятельства, принял серьезный вид.

– Надеюсь, вы приготовили мне хороший обед? – спросил он.

– Разумеется, ваша светлость.

– Я ведь передал вам список моих гостей, не так ли?

– Я точно запомнил их число, ваша светлость. Девять приборов, так ведь?

– Прибор прибору рознь!

– Да, ваша светлость, но…

Маршал прервал метрдотеля легким движением, нетерпеливость которого умерялась величественностью.

– «Но»… – это не ответ; каждый раз, как я слышал слово «но» – а за мои восемьдесят восемь лет я слышал его многократно! – так вот, каждый раз, как я слышал слово «но», – я в отчаянии, что вынужден сказать вам это, – за ним следовала какая-нибудь глупость.

– Ваша светлость!..

– Прежде всего: в котором часу вы подадите обед?

– Ваша светлость! Буржуа обедают в два часа, судейские обедают в три, дворяне обедают в четыре.

– А я?

– Ваша светлость пообедает сегодня в пять.

– Ого! В пять!

– Да, ваша светлость, как и король.

– Почему как король?

– Потому что в списке гостей, который я имел честь получить от вашей светлости, значится имя короля.

– Отнюдь нет, вы ошибаетесь: мои сегодняшние гости – простые дворяне.

– Ваша светлость, несомненно, изволит шутить со своим покорным слугой, и я благодарю вас за честь, которую вы мне оказываете. Но граф Гаагский, один из гостей вашей светлости…

– И что же?

– Да то, что граф Гаагский – король.

– Я не знаю короля, который носит это имя.

– В таком случае пусть ваша светлость простит меня, – с поклоном сказал метрдотель, – но я думал.., я предполагал…

– Размышления не входят в круг ваших обязанностей. Предположения – не ваш долг! Ваш долг – читать мои приказы без всяких комментариев! Когда я хочу, чтобы люди о чем-то узнали, я говорю об этом: раз я не говорю, значит, я не хочу, чтобы это стало известно.

Метрдотель еще раз поклонился, и на этот раз так почтительно, как если бы разговаривал с королем.

– Итак, – продолжал старый маршал, – поелику у меня сегодня обедают только дворяне, соизвольте подать обед в обычное время, то есть в четыре часа.

При этих словах лицо метрдотеля потемнело так, как если бы ему прочитали его смертный приговор. Он побледнел и согнулся под этим ударом.

Потом выпрямился.

– Да совершится воля Господня, – произнес он со смелостью отчаяния, – но ваша светлость пообедает сегодня не раньше пяти.

– Почему и каким образом? – выпрямляясь, вскричал маршал.

– Потому что физически невозможно, чтобы вы, ваша светлость, пообедали раньше.

– Вы, если не ошибаюсь, служите у меня уже двадцать лет? – спросил маршал с гримасой на своем еще живом и моложавом лице.

– Двадцать один год, один месяц и две недели, ваша светлость.

– Так вот, к этим двадцати одному году, одному месяцу и двум неделям не прибавится ни одного дня и ни одного часа! Слышите? – кусая тонкие губы и хмуря подкрашенные брови, произнес старик, – с сегодняшнего вечера ищите себе другого господина! Я никогда не слышал, чтобы в моем доме произносилось слово «невозможно». И не в моем возрасте привыкать к этому слову. У меня нет для этого времени.

Метрдотель поклонился в третий раз.

– Сегодня вечером я уйду от вашей светлости, – сказал он, – но до последней минуты я буду служить вам, как подобает.

И он, пятясь, сделал два шага к двери.

– Что значит «как подобает»? – вскричал маршал. – Имейте в виду, что в моем доме все должно быть так, как подобает мне, – вот как подобает. Я хочу пообедать в четыре часа, и коль скоро я желаю обедать в четыре, то мне не подобает обедать в пять.

– Господин маршал! – сухо отвечал метрдотель. – Я служил экономом у принца де Субиза и управляющим у принца-кардинала Луи де Роана. У первого из них его величество король Французский обедал раз в год; у второго его величество император Австрийский обедал раз в месяц У господина де Субиза король Людовик Пятнадцатый напрасно называл себя бароном де Гонесом – король есть король. У второго из них, то есть у господина де Роана император Иосиф напрасно называл себя графом Пакенштейном – император есть император. Сегодня господин маршал принимает гостя, который напрасно называет себя графом Гаагским, – граф Гаагский все равно остается королем Шведским. И либо сегодня вече ром я покину дворец господина маршала, либо графа Гаагского примут как короля.

– Но ведь это-то я и запрещаю вам, господин упрямец! Граф Гаагский желает соблюсти самое строгое, самое точное инкогнито. Черт возьми! Мне хорошо знакомо ваше глупое тщеславие, повелители салфеток! Не корону вы чтите, а прославляете самих себя за наши денежки!

– Я не думаю, что ваша светлость серьезно говорит со мной о деньгах, – кисло заметил метрдотель.