Ожерелье из звезд

— Если бы я оказался рядом, — согласился герцог. — Но как вы могли знать, что я услышу ваш безмолвный зов, зов, который исходил из вашего сердца?

Беттина почувствовала, что не может отвести взгляда. Что-то настоятельно приказывало ей сказать правду, и она прошептала:

— Я была уверена… что вы услышите меня… потому что я… вас люблю!

Еще не договорив, она поняла, что ее признание в любви может оказаться для герцога не слишком приятным и поспешно добавила:

— Я… я не стану вам досаждать, как… те, другие женщины. Я не буду вас тревожить или устраивать сцены… Но я не могу вас не любить!

— Как и я не могу не любить тебя! — отозвался герцог. И в следующую секунду его губы прижались к ее губам,

Беттина была настолько изумлена, что на какое-то мгновение даже перестала, дышать. А потом она поняла, что именно об этом она так мечтала, именно этого так жаждала с той минуты, как впервые увидела герцога.

Она почувствовала, как по ее телу разливается необычайно сладкий жар, который окончательно прогнал остатки страха. С ним исчезли и неуверенность, и ревность, терзавшие ее при мысли о других женщинах, которые его любили.

А потом поцелуй заставил ее испытать такое счастье и блаженство, каких она еще никогда не знала. Казалось, те звезды, которыми они любовались вместе, и само волшебство пустыни стали частью этого поцелуя и удивительного ощущения близости с любимым человеком. Он слился с красотой замка… В поцелуе были музыка, и цветы, и восторг, который пронизал ее, словно луч лунного света, так что все тело ее трепетало.

Когда герцог наконец прервал поцелуй и приподнял голову, лицо Беттины, освещенное пламенем камина, сияло, а глаза блестели, словно звезды.

— Я люблю вас! Люблю! — восторженно повторила она. — Я не знала, что любовь может быть такой… чудесной!

— Я тоже не знал, — сказал герцог. Беттина мгновение молча смотрела на него, а потом робко спросила:

— Вы… говорите, что вы… немножко… меня любите?

— Я люблю тебя так сильно, как еще никогда и никого не любил! — ответил герцог. — До этой минуты я просто не знал, что такое любовь.

— Это правда?

— Правда. И я сам едва могу этому поверить. Теперь мне кажется, что я полюбил тебя с первой минуты нашей встречи, но только не желал в этом признаваться — даже себе.

— С первой минуты? — переспросила Беттина.

Она вспомнила, как герцог вошел в гостиную поезда рано утром, когда, кроме нее, там никого не было.

— Когда я увидел тебя у письменного стола с орхидеями на плече, — сказал герцог, — мне показалось, будто тебя окружает какое-то сияние.

— Вы говорите о том свете, который, как мы говорили… знаменует что-то необычайное? — спросила Беттина.

— В этом случае свет стал знамением любви, — отозвался герцог. — Любви, которой я прежде не знал, дорогая.

— Я не смею… этому верить! Вы такой необыкновенный… такой великолепный… Понятно, что я не могу… вас не любить. Но за что вам… любить меня?

Герцог улыбнулся.

— Может быть, за то, что ты так не похожа на всех женщин, с которыми мне приходилось встречаться прежде.

С этими словами он осторожно коснулся светлой волны волос, упавшей ей на плечи.

— Мне встречалось так мало хороших женщин, — сказал он. — А ты, моя любимая, очень хорошая, очень чистая и добрая.

— Мне хотелось быть хорошей… для вас, — призналась Беттина. — Я молилась, чтобы это было так, но не надеялась на то, что вы действительно… меня полюбите. Папа говорил, что, как ему кажется, вы никогда… не любили по-настоящему.

— Твой отец не ошибся, — согласился герцог. — Я считал, что любовь — это иллюзия, нечто неестественное и надуманное, вроде романтичных историй, которые так любят женщины. Но когда я увидел тебя, дорогая, я понял, что любовь — это сама жизнь. Жизнь, которой я никогда не знал и которой мне всегда так не хватало!

— Неужели я действительно… вызываю такие чувства? — удивленно спросила Беттина.

— Я испытывал такие чувства с той минуты, как узнал тебя, — подтвердил герцог. — И когда мы вместе любовались звездами, я с трудом удержался, чтобы не обнять и не поцеловать тебя — и не сказать тебе, как много ты для меня значишь.

— Почему вы этого не сделали?

— Я решил, что для этого не место и не время. И я был связан с людьми, которых такому чистому существу, как ты, следовало бы не знать.

Беттина сразу поняла, что он имел в виду леди Дейзи и леди Тэтем.

— Лорд Юстес тоже так говорил.

Герцог сокрушенно вздохнул.

— Юстес был прав. И ты даже представить себе не можешь, как я к нему ревновал!

— Ревновали? — воскликнула Беттина.

— Я же знал, что твой отец хочет, чтобы ты вышла за него замуж. Он уже говорил мне о своих планах, и поначалу я решил, что это был бы удачный брак. Он мог бы сделать из Юстеса не чудовище, в которое он себя превратил, а нормального человека. Но потом….

Герцог замолчал.

— Расскажите мне! — настоятельно прошептала Беттина.

— Я понял, что сам хочу на тебе жениться.

Он снова вздохнул.

— Я говорил себе, что слишком стар для тебя и что ты никогда не сможешь принять ту жизнь, которую веду я.

— Я… тоже очень этого боюсь, — призналась Беттина.