Ожерелье из разбитых сердец

Никто из моих соседей так и не заглянул в странно приоткрытую дверь квартиры. Видимо, все были увлечены вечерними сериалами. Что ни говори, а какая-никая польза от них иногда все же есть.

* * *

Кое-как прикрыв дверь квартиры, чтобы она не вызывала ненужного любопытства соседей, мы поехали домой к Мастоцкому. В дороге ни о чем не разговаривали. Я почти дремала, скрючившись на заднем сиденье его «Форда». В странном взвешенном состоянии выбралась из машины и как-то вдруг неожиданно для себя оказалась под струями колкого душа. Заботливые руки моего начальника вытащили меня из ванной, как недавно из машины, обернули махровой простыней и уложили в постель. Измученная всем происшедшим, я заснула как убитая.

Когда я наконец очнулась после своего мертвого сна в постели Мастоцкого, первым делом спросила, почему он приехал раньше времени. Можно было подумать, что этот вопрос был самым насущным на тот момент. Но Кирка понимал, что я не хочу вот так сразу обсуждать свои непростые проблемы, и долго рассказывал мне о командировке, о том, какие новые заказы он выбил для нашего отдела. Я слушала с большим участием. Новые заказы для отдела (а я уже говорила, что люблю свою работу) – это куда интереснее, чем моя жизнь в отпуске, который на свою и мою голову организовал мне все тот же Кирилл.

– А приехал я раньше потому, что, во-первых, все нужное уже было сделано, во-вторых, хотел быстрее увидеть тебя, – объяснил он, а потом вдруг добавил: – Сначала просто хотел увидеть, а потом...

– А что потом? – почему-то испугалась я.

– А потом уже не просто...

Я почувствовала, что мое тело опять костенеет. Я даже не смогла поднять на Кирилла глаза, только прошептала куда-то себе в ямочку между ключицами:

– Что значит «не просто»?

– Ну... я по порядку... – начал он. – Чтобы тебе было все понятно... Ты же знаешь, что я поехал с двумя женщинами: с Судаковой – начальницей планового отдела и с экономисткой Маргаритой Васильевной. Женщины набрали с собой в дорогу кучу современных романов в мягких обложках, а поскольку погода была очень плохая, вечерами читали их напропалую в гостинице. Я сначала маялся дурью, смотрел телевизор, листал газеты, журналы. Книгу я с собой взял чересчур серьезную, и она у меня в той обстановке никак не шла. От скуки попросил какой-нибудь легонький романчик у женщин. Судакова дала мне один. Сказала, что он не такой уж и легонький, но в условиях гостиничного безделья наверняка и у меня пойдет хорошо. И он действительно пошел... Написан хорошим языком, и события в нем разворачивались очень бурно, но... Понимаешь, Тоня, чем дальше я читал, тем больше впадал в состояние так называемого дежавю.

– То есть? – Я наконец смогла поднять на него глаза. Непонятно, какого черта он рассказывает мне о какой-то дурацкой книжке.

– Я читал, и мне казалось, что все описываемое очень знакомо, что все это уже происходило где-то рядом со мной... То есть я не был участником этих событий, но... Словом, Тоня, я точно знал, чем кончится этот роман.

Я молчала. Я не знала, что ему сказать, а он закончил так:

– В общем, я не буду тебе пересказывать сюжет. Тебе лучше прочитать это самой.

Мастоцкий порылся в своей дорожной сумке, которую еще так и не распаковал, и достал из нее маленький пухленький томик в яркой обложке. На ней была изображена лежащая на полу красивая женщина с запрокинутой головой и остекленевшими глазами. Женщина была явно мертва. В ярко-алой лужице крови, которая вытекла из-под головы покойницы, мокла белая гвоздика. Я не могла не вспомнить те гвоздики, которые выронил в осеннюю грязь Вадичка-Маугли. Да... дежавю... Мне стало очень не по себе. Судорожно поведя вмиг озябшими плечами, я прочитала название – «Двойная ошибка». Автором была Манана Мендадзе. Да-да! Та самая Манана, каждая вновь вышедшая книга которой становилась бестселлером. Я, признаться, и сама пару раз покупала ее романы. Она писала сентиментальную прозу с элементами детектива. Об этой Манане почти ничего не было известно. Ни один из самых расторопных и наглых папарацци не сумел сделать ни одного ее портрета. Личность Мендадзе, несмотря на большое количество изданных романов, оставалась загадкой. Поговаривали о литературной мистификации. Романы приписывали перу то одной известной литераторши, то другой, и с нетерпением ждали, когда наконец все объяснится. С завидной регулярностью бульварные газетенки хвалились, что в следующем номере непременно дадут интервью с Мендадзе и опубликуют ее снимки, но обещанное так ни разу нигде и не появилось. Представители издательства «Марс», которое выпускало книги Мананы, на все провокационные вопросы СМИ каждый раз только разводили руками и говорили, что строгая конфиденциальность – условие, выдвинутое автором. Еще они говорили, что если читатели хотят и впредь читать книги Мендадзе, им лучше прекратить задавать вопросы, а бежать в магазин за новым ее романом, пока экземпляры еще есть в продаже.

– Ты знаешь этого автора? – спросил меня Мастоцкий.