Ожерелье

Сьюзен задумалась, не должна ли она загладить свою вину перед Эми за то, что не знала о том, что Дэнни был убийцей. Если он был убийцей. У нее заболел живот. То ли от пасты, то ли от всех этих разговоров о возмещении ущерба. И она ушла со встречи пораньше.

— Обязательно возвращайся, — обратилась к ней дружелюбная женщина в последнем ряду.

Сьюзен сделала несколько глубоких вдохов и твердо приказала себе не обращать внимания на смущение и гнев, которые кипели внутри нее по отношению к Дэнни и себе самой. Просто забери это ожерелье, сказала она себе. Возьми и передай агенту Паппасу, и пусть все тайное станет явным. Каким бы оно ни было.

Сьюзен направилась в круглосуточную кофейню, где ее угостили бесплатным кофе. Закусочная была такая уютная и обычная, а бармен, несмотря на байкерский вид и грубоватые манеры, оказался таким услужливым парнем, что живот стало потихоньку отпускать.

Но в восемь часов ей нужно было уходить, чтобы спокойно оценить ситуацию в доме 89 по Эш-стрит. Она спросила бармена, не последит ли он за ее чемоданом пару часов.

— А зачем? Куда вы направляетесь? — спросил он, приподняв одну бровь.

— Я бы сказала, но тогда мне придется убить тебя, — ответила Сьюзен даже с какой-то безрассудностью. На самом деле она была в панике. В случае неудачи плана Б у нее не было.

Через двадцать минут она уже была у дома 89 по Эш-стрит. Небо освещал яркий полумесяц, так что ей приходилось быть особенно осторожной. На этот раз она спряталась на заднем дворе, за стволом высокого клена, так, чтобы ей была видна спальня Эмили. Сьюзен знала, что это именно ее комната, а не десятилетнего сына, потому что стены были покрашены в розовый и везде были разбросаны десятки мягких игрушек.

Долгое время в комнате было пусто. Сьюзен ждала в темноте, тихонько перебирая ногами, чтобы согреться, надеясь, что большая немецкая овчарка ничего не услышит, не учует ее и не начнет лаять.

Наконец, подпрыгивая, вошла в спальню Эмили. Она была в пижаме, из-за чего Сьюзен начала нервничать: может, девочка уже куда-то спрятала свое ожерелье? Неужели Сьюзен придется обыскивать весь дом в поисках украшения? Но потом увидела, что оно все еще висит у девочки на шее.

Затем вошел Дэнни и сел рядом с Эмили на кровать. Он положил руки ей на шею и осторожно расстегнул ожерелье.

Сьюзен тихо простонала про себя: о боже.

— Жутковато, конечно, но пойдет, — произнес голос позади Сьюзен, и она подпрыгнула от неожиданности.

Это была Кира, в черном пальто и черных джинсах. Как ей удалось подкрасться незаметно, чтобы Сьюзен не услышала?

— Ты что здесь делаешь? — спросила Сьюзен.

— То же, что и вы, — Кира показала на Дэнни. — Он кладет его в ящик стола. Это будет легко.

Сьюзен смотрела, как Дэнни положил ожерелье в ящик прикроватного столика Эмили. Затем он закрыл ящик.

Она снова повернулась к Кире.

— Я не могу позволить тебе помогать мне, Кира. Ты всего лишь ребенок.

— И что?

— Тебе есть что терять. Если тебя арестуют, у тебя будет судимость.

— У меня уже есть привод. За то, что я порезала парня моей мамы, когда он однажды ночью пришел в мою спальню.

Сьюзен не знала, что на это ответить. Кира отвернулась от нее. Они обе смотрели, как Дэнни сидит на постели рядом с Эмили.

Сьюзен показалось, что он сидит слишком близко к ней. Он был ее отцом, но разве отцы должны так себя вести? Сьюзен почувствовала, как у нее закружилась голова.

Но у Киры не было никаких сомнений.

— Что за гребаный урод, — сказала она. — Если он не уйдет из спальни через пять секунд, я за себя не ручаюсь.

Сьюзен взяла себя в руки. Среди них двоих взрослой была она.

— Никто никуда не пойдет, по крайней мере до полуночи. Если он поймает нас, когда мы попытаемся украсть это ожерелье, он наверняка от него избавится.

— До полуночи? Хорошо, что я захватила с собой шоколадку, — сказала Кира и достала батончик «Сникерс». Она разломила его пополам и протянула половину Сьюзен.

Сьюзен все еще чувствовала себя виноватой из-за того, что втянула в свои дела девушку-подростка.

— А твоя мама не будет интересоваться, где ты?

Кира издала странный звук — наполовину фырканье, наполовину смешок.

— Как будто ее это вообще волнует. Она все еще винит меня в том, что ее придурочный хахаль ее бросил.

Она заглянула в спальню Эмили и расстроенно нахмурилась:

— Вот черт.

Они смотрели, как Дэнни поцеловал Эмили на ночь.

Прямо в губы.

У Сьюзен в груди вдруг стало пусто.

— Как я могла этого не заметить? — прошептала она.

— Потому что он подлый ублюдок. Ведет себя так миленько, как это делал парень моей мамы.

Дэнни встал с кровати и подошел к окну. Сьюзен увидела его лицо прямо перед собой. Волна чистой, неподдельной ненависти прокатилась по ней. Затем Дэнни задернул шторы, выключил свет и вышел из спальни Эмили.

По крайней мере, Сьюзен так думала.

Адреналин зашкаливал, и ей хотелось броситься туда прямо сейчас. Но она заставила себя придерживаться своего плана приступить к делу около полуночи. К тому времени они с Кирой обе замерзли так, что зуб на зуб не попадал. Полумесяц скрылся за облаками, небо стало темнее. Свет в доме был выключен повсюду.