Овертайм

Резко прерываю поцелуй и внимательно смотрю на Рида. Ни на секунду не отрывая взгляда от его прекрасного лица, провожу пальчиками по его губам, спускаюсь к шее, нащупывая место, где в стремительном темпе бьется пульс, вывожу узоры на его рельефном прессе, прикасаюсь к бешено стучащему сердцу. Рид с нежностью смотрит на меня и следит за каждым моим движением, пока я слежу за его реакцией на каждое свое прикосновение. И, наконец, когда я запускаю руку ему в боксеры, Рид прерывает наш зрительный контакт, и его глаза закатываются. С его губ вырывается коротких вздох, и он двигает бедрами вперед. Его дыхание учащается, когда я сжимаю пальчиками его твердую плоть и провожу рукой вверх и вниз.

И тут до меня, наконец, доходит.

Это, черт побери, не сон!

Быстро вытаскиваю руку из боксеров и выползаю из-под его огромного тела. Рид распахивает глаза и в недоумении смотрит на меня. Тянусь к прикроватной тумбочке, чтобы включить лампу, и сажусь, облокотившись на изголовье кровати. Осознаю, что только что произошло, и мое сердце бьется так сильно, что кажется, оставит синяки.

Рид ведь в Бостоне! Что за чертовщина?!

— Что ты здесь делаешь? — грубо спрашиваю я.

— Это моя кровать, — усмехнувшись, отвечает он.

Точно. ТОЧНО.

Иисусе.

Твою мать.

Чем я только думала?

Вчера я зашла к нему в комнату, чтобы вернуть ему его футболку, прежде чем свалить из этого дома к чертовой матери. Но вместо того, чтобы положить ее на место, я в слезах свернулась калачиком на его подушке, которая пахла им, и вырубилась.

Господи, почему ты дал мне такой маленький мозг?

— Я уже ухожу, — говорю я и встаю с постели, одним быстрым движением сбросив одеяло.

Рид встает с другой стороны кровати и своим массивным телом преграждает мне путь к двери. Он подходит ко мне вплотную и привлекает к себе. Не в силах противостоять ему, я прижимаюсь к его груди, жадно вдыхая его запах и наслаждаясь теплотой его совершенного тела.

— Прости меня, — шепчет Рид, проводя рукой по моим волосам.

Я поднимаю голову, и наши глаза встречаются. В его взгляде столько нежности, что мне становится трудно дышать.

— За что?

— За то, что сказал, что нет ничего важнее хоккея.

— За правду не извиняются.

— Эбби..

— Ты же никогда не врешь, Рид. Так что я тебя прощаю. Не имею права злиться на тебя за твое личное мнение. — Чувствую, как по моей щеке катится слеза, и Рид касается ее своими теплыми губами. Он начинает покрывать мое лицо едва уловимыми поцелуями, а затем прижимает меня к себе и шепчет:

— Мне так жаль, малышка. Я не должен был так взрываться.

— Но ты взорвался.

— Знаю. — Рид медленными движениями поглаживает меня по спине, а затем кладет свою ладонь мне на щеку. — Но я ошибался, что нет ничего важнее. Ты важнее всего. Кубков, побед, льда, даже моей жизни.

От его слов по моему телу проходит дрожь. Черт, ну почему я так сильно его люблю?

— Что ты здесь делаешь? — Убираю от своего лица его руку. — Ты же должен быть в Бостоне.

— Эштон сказал мне, что к моменту нашего возвращения, ты уже перевезешь вещи в новую квартиру. Я ни за что на свете не позволил бы этому произойти. Я бы сорвался к тебе, даже находясь в открытом космосе.

— Надо же. Он заговорил с тобой? Не ожидала от него такой подставы, — усмехаюсь я.

Рид едва заметно улыбается и снова притягивает меня к себе. Я утыкаюсь лицом ему в грудь и шумно выдыхаю.

— Я охренеть как виноват, Эбби, — шепчет Рид, опустив свой подбородок на мою голову. — Я никогда не чувствовал того, что чувствую к тебе.

Он вдыхает аромат моих волос, а затем отстраняется и слегка наклоняется. Нежно целует меня в подбородок, спускаясь к шее, проводит языком по ключице. Мое тело сходит с ума от его ласковых поцелуев. Но мой разум непоколебим.

— Остановись.

Рид тут же останавливается и поднимает на меня свои глаза цвета льда.

— Твоя реакция абсолютно не нормальна. Ты что-то принял перед игрой, и это в совокупности со стероидами привело к психозу?

— Малышка, ты же знаешь, что я не на стероидах, да?

Я фыркаю и, прикусив губу, отворачиваю голову в сторону.

— То есть псих — твое обычное состояние?

Его пальцы касаются моего подбородка, заставляя меня поднять голову и снова встретиться с Ридом глазами.

— Я виноват. Чертовски сильно. Перед тобой. Перед командой. Но ты сводишь меня с ума. Вся ты. Каждый. Долбаный. Кусочек. Тебя. Я не смогу без тебя, Эбби. Прости меня, слышишь?

И этих слов достаточно, чтобы моя непоколебимость пошла к черту.

Я поднимаюсь на цыпочки и обвиваю руками его шею, притягивая к себе. Рид прижимается ко мне своим твердым телом, и его мягкие губы касаются моих. От переполняющих меня эмоций я закрываю глаза, отдаваясь этому моменту. По моим щекам текут слезы. И я не могу их контролировать.

— Прости меня, — шепчет Рид, отстраняясь от моих губ.

Прощаю ли я его? Черт побери, конечно. Я же люблю его.

— Простишь? — Его бездонные глаза смотрят на меня так, словно он чувствует то же, что и я.

Киваю.

Рид зарывается своей большой ладонью в моих волосах. Он проводит пальцами по моей нижней губе, притягивает меня ближе к себе, и его губы вновь находят мои. Нежно. Чувственно. С трепетом.