Ответный удар

Между тем дону Джеймсу позарез нужно было посоветоваться с отцом. Несмотря на прогрессирующий маразм, Мэннинг-старший порой давал сыну необычайно мудрые советы. Кстати, присоединиться к рейнджерам Саггети порекомендовал сыну именно он. «Дон Глам изобрел концепцию мафии будущего. Чем быстрее мы сумеем перестроиться под новый стандарт, тем больший кусок успеем отхватить, пока другие не опомнились», — заявил он. Поначалу дон Джеймс решил, что старик снова бредит. В последнее время тот впал в детство, вновь начал считать себя главой клана, и дон Джеймс всячески поддерживал его в этой игре, даже распорядился оборудовать ему специальную палату в виде роскошного кабинета, из которой Мэннинг-старший мог вести пространные телефонные беседы с подготовленными медбратьями, принимая их за своих заместителей и смотрящих по районам. Однако потом, так и этак повертев в голове причудливую идею, дон Джеймс был вынужден признать, что его отца, похоже, до сих пор посещают гениальные прозрения. Действительно, радикально меняя социальный статус, выходя из тени, привлекая абсолютно законные инвестиции, получая возможность вполне официально слиться с легальным предприятием Мэннинга, его мафиозный клан приобретал много дополнительных выгод, принося в жертву в основном лишь устаревшие понятия о гангстерской чести. Теперь дон Джеймс уже не сомневался, что присоединение к потенциальному победителю — это хороший шанс остаться на плаву, когда все остальные в результате очередной гангстерской войны камнем пойдут на дно.

Три черных глидера плавно опустились на асфальт возле частной клиники. Из центрального выбрался мистер Джеймс Мэннинг, который в сопровождении четырех обступивших его бодигардов тут же шмыгнул в раскрывшийся в бронированных воротах проем, за которым дорогого в самом буквальном смысле слова гостя почтительно встречал главный врач клиники. Пожалуй, это был единственный реальный момент для снайпера с мощным плазмометом, поскольку в воздухе три черных лимузина постоянно перестраивались и точно определить, в каком именно находится мистер Мэннинг, уже не представлялось возможным. Впрочем, у потенциального снайпера все равно было бы не больше пары мгновений для выстрела, а его активный прицел мгновенно зафиксировали бы бодигарды и уничтожили бы злоумышленника шквальным огнем. Да и негде ему было спрятаться — среди одноэтажных вилл и огороженных высокими заборами частных коттеджей не было для него подходящей позиции. Одним словом, мистер Мэннинг все же не особенно рисковал, лично прибыв в частную клинику в Коул-виллидж, хотя его поведение по сравнению с поведением осторожных коллег и выглядело верхом безрассудства.

Остальные охранники, выбравшись из машин, образовали вокруг них живое кольцо. Народу на улице было совсем мало, однако допускать зевак к транспорту босса охрана не собиралась — мало ли что можно в суматохе тайком навесить на хромированный борт лимузина. Громоздкую мину охрана, разумеется, обнаружила бы сразу, но вот крошечный микрофон на липучке, миниатюрная сферокамера или маркер-целеуказатель для снайпера вполне могли остаться незамеченными.

Решительно вывернув из-за угла, по тротуару мимо забора лечебницы бойко заковыляла ухоженная старушка с маленьким черным пудельком на поводке. От многочисленных подтяжек и косметических процедур лицо старушки выглядело неестественным, словно у восковой куклы; оно было довольно миловидным, однако шаркающая походка, согнутая спина и трость в руке наглядно демонстрировали, что тело старушки раза в два старше лица. Одетый в клетчатую синтетическую пижамку, смешно топорщившуюся на спине, пуделек уверенно трусил впереди нее, с любопытством вертя головой по сторонам.

— Мэм, пожалуйста, перейдите на другую сторону. — Дорогу ей заступил один из громил Мэннинга в черных очках.

— С какой это стати?! — немедленно вскинулась старушка. Похоже, она была опытным бойцом скандального фронта. — Я гуляю по этой стороне улицы уже сорок лет, и я пройду здесь!

— Нет, мэм. Боюсь, не пройдете.

— А я говорю, пройду, разорвать мою задницу!

Амбал слева, смотревший в другую сторону, тихо фыркнул.

Пока старушка яростно препиралась с телохранителем, отстаивая свои гражданские права, в дальнем конце улицы на противоположной стороне показался неторопливо шагавший массивный мужчина с густой черной бородой. Пуделек мгновенно напрягся, всем телом подавшись вперед — его точная копия неторопливо трусила на поводке у бородача. И даже с такого расстояния пес учуял, что это девочка.

— Тоби, стой спокойно! — прикрикнула старушка.

Но Тоби уже потерял покой, почувствовав в груди любовное томленье. Он начал метаться по тротуару, и лишь туго натянувшийся поводок не позволял ему броситься наискосок через проезжую часть.

— Тоби, проказник, перестань! Мальчик, что ты делаешь? Немедленно прекрати!..