Ответный удар 2

Ну… я надеюсь, вы уже все поняли. Никакая это не Аль-Азизия, это база ВВС США Рашид, неподалеку от Багдада, где по согласованию с американцами мы разыграли небольшой спектакль. И в разыгранной сцене перехвата конвоя — не было ни одного трупа: все мы стреляли тренировочными патронами. Синяки и порезы не в счет. Мы разыграли эту сцену для одного человека — для Реймонда Обана, чтобы заставить его признаться во всем. Нападающими — были спецназовцы Внутренних войск из группы обеспечения безопасности посольства. Защищающимися — американцы и группы обеспечения безопасности ВВС. Машины американского конвоя — мы просто купили на базаре, здесь не проблема найти три белых Субурбана. Американские дипломатические номера — тупо подделали, тем более что мы знаем все американские дипломатические номера до последнего знака. Полковник Краснин пошел на это для того, чтобы найти и уничтожить Аль-Малика, он сказал, что пойдет на все ради этого и сдержал свое слово. И мы, и американцы — получили отличное представление о возможностях друг друга: две команды сейчас сидели рядом с КП, жарили шашлык и обменивались впечатлениями. Кстати, несмотря на то, что мы соперники, а когда-то были и врагами — нам всегда есть о чем поговорить, и все что надо для того, чтобы сесть за один стол — это много мяса и еще больше пива.

Но ни один из нас — не сядет за стол с любым человеком с Востока, не сняв перед этим с предохранителя пистолет. Ни один из нас — не ляжет спать с любым человеком с Востока в одной комнате. Мы — это мы. Они — это они. Мы можем уважать друг друга — но мы навсегда останемся друг другу чужими.

Никакого другого способа расколоть Обана — не было. Американцы — ни за что бы не согласились сотрудничать, если бы дело происходило на базе в Аль-Азизии или на территории базы ВВС Балад — сейчас принадлежащей нам. Только изначально отдав бразды правления им — можно было получить согласие…

Обан конечно же раскололся — на сей раз по-настоящему. Вот в этом — мы его просчитали правильно: он будет молчать, но только при неправильном подходе. При правильном — расколется до ж…. Он готов был молчать до тех пор, пока был уверен в победе. И в том, что его команда с ним. Теперь — на нем висело то, что он наговорил в камере, плюс — записанная на пленку попытка убийства своего коллеги. Последнее — едва ли не смертоноснее: вылить это в Ютуб или отправить почтой Американ Экспресс в Конгресс США — и у многих в комитете по разведке возникнут очень неприятные вопросы на тему: почему один сотрудник ЦРУ пытается убить другого. И потому его сдадут, повесив на него и свои грехи и чужие. А вот к этому — он не был готов. И мы правильно его раскрутили, объяснив, что единственный способ выкрутиться — обляпать грязью все. Только когда в грязи будут все — его не сдадут…

Но остался еще один вопрос. И потому — я подошел к стулу, когда Подольски закончил с остальным

— Теракт на саммите глав государств — сказал я — Аль-Малик жив?

— Да… — сказал помощник директора национальной разведки

— Он участвует в схеме?

— Да

— Как дублер? Или как основной игрок?

— Да… как дублер

— И где сейчас он?

Обан моргнул

— Я не знаю.

— Что?!

— Я честно… не знаю. Его невозможно… контролировать. Он… сам по себе. Мы заплатили ему… три миллиона долларов. Что он будет делать — мы не знаем. Он — сам по себе…

И я ему поверил. Сразу и без сомнений. Потому что Аль-Малик не будет дешево подставляться, он знает жизнь. Он такой же, как и я. Поэтому — он будет действовать в одиночку и без связи с центром. Он сам по себе…

— Но ты поможешь нам на него выйти?

— Помогу…

Это-то мне и было нужно. Это-то меня и интересовало.