Ответные санкции

Способ подворачивается сам собой. Эмме предстоит визит к врачу. Супруги знают, что надежды на улучшение нет, а сам поход сведётся к ритуальной формальности и перечислением очередных трёхсот баксов в карман ненасытных медикусов. Но всё равно миссис Пьемонт погрузит дочь в салон, кресло-каталку в багажник, и синий «Форд» покатится к больнице. Семья ведёт безнадёжную борьбу с недугом, как ЦРУ — с Талибаном. Полутора миллионов долларов на лечение в Баминги у них нет, не считая сопутствующих трат — на перелёт и проживание. Финансирование разведывательного управления превышает бюджетные затраты большинства государств мира, и жалкие по сравнению с этой гигантской суммой полтора лимона пробивают брешь в защите!

У Корпорации есть специальный фонд — некоторым больным иностранцам медпомощь оказывается бесплатно. Понятно, что это всего лишь пиар, но он даёт надежду обездоленным. Сертификаты разыгрываются рандомно. Я представить себе не могу, что распределял бы билеты на лечение вручную, спасая единицы и отказывая в праве на жизнь сотням тысяч…

Слегка гримированный, чтоб не быть моментально опознанным, толкусь на паркинге у больницы, рассовываю христианские книжицы о спасении души. Американцы одаривают меня смайлами, макулатуру берут практически все, чтоб не обидеть, тут же бросают её в мусорку или прямо на асфальт. Бобби и Дорис ошиваются в сотне метров к югу, пребывая в уверенности, что крупно меня выручат в случае неприятностей.

«Объект выходит из больницы», — пищит наушник, невидимый под лохматым париком. Отправляюсь наперерез. По идее, должен чувствовать себя последней скотиной, эксплуатацией недуга дочери толкаю родителей на измену горячо любимым Штатам. Но не чувствую. Оппонентом выступает ЦРУ, ведомство, где не чураются угроз убить ребёнка ради своих целей. Яблоком искушения сжимаю в потной ладошке спасение Эммы от паралича и её матери от бесплодия.

Делла качает головой. И я с ней полностью согласен.

— Да, миссис Пьемонт, постом и молитвой параплегию не излечить. Как и ваши женские проблемы. Вы знаете про благотворительную лотерею с розыгрышем сертификатов? Это единственный шанс. Позвоните в консульство Центральной Африки.

Смотрит настороженно. После таких взглядов зовут в полицию и тащат в суд за сексуальное домогательство. Я уверен, что за плотными тёмными очками выражение моих глаз неразличимо, иначе бы обе американки увидели бы, как я отчаянно трушу. Конечно, дипломатический паспорт служит защитой, но если речь идёт о национальной безопасности США…

— Что взамен? — спрашивает дитя торгашеского народа.

— Немного внимания вашего супруга. Не более того.

«Уходи! В километре приближаются два чёрных буса с тонированными стёклами».

Сую в боковой кармашек инвалидного кресла телефон, подключённый к африканской сетке, с единственным номером в памяти. Ретируюсь в зелёнку, где парик, борода и очки отправляются в пакет, а мои могучие плечи обнимает байковая куртка с капюшоном, нахлобученным до самого носа… Да, от страха голова втянута настолько, что нос буквально на уровне плеч.

От нашей нехудожественной самодеятельности хочется выть в голос. По науке, нужно внедриться в ближний круг Деллы, переспать с её младшей сестрой, матерью-одиночкой, и однажды у камина или во время барбекю… Но для этого требуется пара месяцев! Русские танки с нашими экипажами дымят дизелями в трёх переходах от южной границы Конго, и мне нужна информация, способная сыграть роль холодного душа на горячую голову Биг Босса.

Неспортивной трусцой пересекаю рощу до соседнего шоссе, где меня подбирает Камалла. Скукоживаюсь на заднем сиденье до объёма ручной клади, но роль багажа мне не удаётся. Наша глава резидентуры заводит разговор, не дожидаясь безопасных стен посольства.

— Мне не нравится её реакция, Мерз. Без малейшего удивления.

— Да, Леди Босс. С равной вероятности это может быть как ловушкой, так и обычной предосторожностью. Сотрудникам ЦРУ промывают мозги по поводу вражеских провокаций, члены семьи слышат отголоски. Раньше вербовали на кнут и пряник. Кнутом выступал компромат, пряником бабки. Сертификат на репарасьон представляет собой бонус крупного калибра.

— …И они заранее готовы к его предложению? — флюиды неуверенности вкупе с тонким ароматом сандала долетают с переднего сиденья. — Тогда нужно решить, стоит ли продолжать операцию.

Хороший вопрос. И разумный ответ на него — осторожный. Но присутствие индуистской красотки с примесью русской крови склоняет к противоположному. Проклинаю себя за авантюризм, когда произношу:

— Рискну. Если, конечно, она выйдет на контакт. В конце концов, мы с вами — шпионы, Камалла, или просто погулять вышли? Наши парни в Конго рискуют больше.

Вот такой я крутой и мужикастый. Камалла молчит. Либо не оценила мой героизм, либо сочла безрассудным идиотом. Одно радует — Боб доложил, что чёрные «Доджи» с тонированными стёклами просвистели мимо больницы с максимально дозволенной скоростью тридцать пять миль в час, около пятидесяти километров по-нашему. Значит — не по мою душу.