Отверженный 追放者 Часть I

Это был Баку, я узнал его выбритый затылок. И то, что он делал, заставило меня немного умерить шаг. Телевизор крепился к стене на раздвижном кронштейне, что удобно, если экран нужно повернуть под определенным углом к зрителям, но не это было его основной функцией. Главное, что широкий экран очень удачно прикрывал отверстие в стене, в которое был встроен сейф. Баку доставал из отсека деньги и пересчитывал, перед тем как опустить в сумку.

Сато хранил подань прямо в школе! Это же надо быть таким бессовестным наглецом. С иной точки зрения, если бы к нему заявились с проверкой, то ничего бы не нашли, так что я понимал его ход мыслей. Более того, ученики платили мелкой купюрой, посему бумаги и копилось много. Учитывая те стопки денег, которые я видел, это был лишь месячный сбор, общак.

Сумку с наличкой из школы так просто не вынесешь, только не через парадный вход, только не днем. Во время занятий он не мог ничего предпринять, а лишь наступила ночь, как сразу же решил забрать накопленное добро. Только вот почему не сделал это сам? Где Сато⁈

Я ведь прошел до конца, проверив все комнаты, больше ему негде было находиться. Неужели он отправил своих миньонов разгребать дерьмо, а сам дал деру? Неужели его нет в школе, а я его упустил⁈

Вот проклятье, Сато же говорил, что Баку сам хотел мне отомстить. Возможно, он и не собирался сжигать бар, и это была инициатива убитого горем братца… Спокойно, сейчас все выясним.

— Привет, Баку… — произнес я.

Парень вздрогнул от неожиданности и резко встал, обернувшись ко мне. Испуг тут же сменился злобным оскалом. Нет, некоторые люди могут только извергать из себя эту глупую никчемную злобу. Как сороконожка, что брызжет ядом, когда перерезаешь её пополам осколком блюдца. Ни на что иное они не способны, злоба туманит их слабый разум, заставляя забыть о здравом смысле и чувстве самосохранения. Баку был одним из таких. Тугим клочком гнева, бешеной чихуахуа (Боги, как я ненавижу этих крыс).

— Ты… — прорычал он. — А ты совсем кретин, раз решил прийти сюда!

— Где твой учитель? — бесстрастно поинтересовался я.

Он хотел тут же броситься на меня, но заметил блеск ножа и нерешительно замер, одновременно трясясь от ярости.

— Что? Тебе нужен Сато-сан? Зачем? — закидывал он меня вопросами. — Хочешь умолять его пощадить тебя? Поздно, я все равно тебя убью, ублюдок. Это ведь ты убил Каори? А? Признавайся!

— Да что ты прицепился к этому Каори, я уже про него и забыл, — отмахнулся я. — Там в соседней комнате Хироко с дыркой в горле лежит, спроси лучше про него.

— Что? — опешил он. — Хиро… Он…

— Я убил его, убил твоего брата, и убью сейчас тебя, если не скажешь, где Сато.

— Нет, нет… — Он замотал головой, будто отмахиваясь он роя мух. — Нет!!!

С яростным криком он бросился на меня с голыми руками. Это же надо быть таким тупым и упертым одновременно.

Я отпрыгнул на шаг назад и пырнул его в правую руку. Лезвие с удовольствием вонзилось в ладонь и с хрустом пронзило её насквозь. Он взвыл, но не отступил, вырвал руку, в ярости обрушил на меня град ударов. Мы закружились по комнате, опрокидывая стулья.

Сато хорошо его выучил, — Баку не испугался ножа и продолжал наступать с дикой ненавистью. Либо он совсем обезумел и не понимал, что творит, либо дрался от отчаянья и безысходности.

Он схватил стул и защитился им от моего выпада, и попытался огреть им меня по голове, я вновь отпрыгнул, порезал ему плечо. Он бросил стул в меня, сам кинулся вперед. Его кулак прошел по касательной, зацепив скулу. Ну все, хватит играться, ты меня уже достал!

Я поймал его за кисть и выкрутил, причиняя сильную боль, а когда он изогнулся, врезал локтем в нос. Он попятился, но я не отпускал и продолжал выламывать руку, заставив его присесть на колено. Как только он со стоном опустился, я принялся бить его рукояткой ножа по морде, будто молотком. Два, три! И коленом в подбородок, бам!

Его голова отлетела как футбольный мяч, а когда вернулась в исходное положение, на лице не было ничего, кроме глупого недоумения. Он глубоко дышал, надувая носом кровавые пузыри и часто моргал, будто в глаза что-то попало. Похоже на шок и сотрясение. Я не удержался и резанул его наотмашь по лицу.

Он страшно закричал и упал на ковер, пытаясь зарыться в него и приглушить боль.

— Хороший будет шрам, — сказал я. — Только я могу его улучшить. Слышал про улыбку Глазго? Нет?

Я обходил его по кругу, поигрывая ножом и продолжая рассуждать вслух, пока он рычал и визжал одновременно.

— Я порежу тебе лицо, от мочки уха до уголков губ, — будешь местным джокером! На твоем широком табле смотреться будет просто убийственно.

Он пополз по ковру, оставляя неровный след, хотел укрыться под столом. Я пнул его по боку, но он продолжал упорно лезть вперед, как раздавленный таракан.

— Где твой учитель? — повторил я вопрос.