Отверженный 追放者 Часть I

Я слышал о переработках в Японских офисах. У них и правда была жесткая корпоративная политика, а сон на рабочем месте даже поощрялся. Если на улице спит человек в костюме, его никто не будет будить. Его обойдут и постараются не тронуть, чтобы он мог поспать лишних пару минут. Поразительно, как можно использовать людской ресурс максимально эффективно, и причем на добровольной основе. Рабы по собственному желанию, в этом суть слабой человеческой натуры.

У парня депрессия, это и коту понятно. Отличный инструмент в умелых руках. Болезнь пустышек. Я закинул ногу на ногу и затянулся сигаретой, прежде чем задать следующий вопрос, но он меня опередил, продолжая жаловаться.

— И это замкнутый круг, — продолжал он. — Ты работаешь как проклятый, но ничего не меняется. На прошлой неделе у нас был ещё один случай кароси, — молодой парень просто умер за компьютером от сердечного приступа. Финансовые пузыри никуда не исчезнут, они продолжают множиться во многом благодаря нашим же усилиям. Чем больше мы работаем, тем больше у нас проблем. Так мы сами роем себе могилы, вместо того, чтобы исполнять мечты.

— Это очень поэтично, Иканицу-сан. Какая мечта у вас была в детстве?

— Что? — опешил он.

— У каждого была яркая мечта. Кем вы хотели стать?

— Я и не помню… Хотя… Да, я вроде хотел быть водителем пожарной машины.

— Спасать жизни?

— Нет, — улыбнулся он грустно. — Я просто хотел гонять по городу на красной тачке.

— Потрясающая мечта, — соврал я. — Жаль, что ей не суждено было осуществиться.

— Да. — Повесил голову он. — Да…

— А как же женщины, Иканицу-сан? Вас разве не радуют мысли о них?

— Радуют конечно! Вернее, раньше радовали… Сейчас я об этом почти и не думаю. В последнее время мне на все стало наплевать. Работа вытянула из меня все чувства.

— У вас нет близкого человека?

— Больше нет. Она ушла от меня к другому, чуть больше года назад. Я ведь постоянно работал. Кажется, будто этот проект закончу, а потом все наладится. Но за этим проектом стоит ещё один, более сложный. А за ним ещё и ещё, и я будто в сказке, должен бесконечно толкать камень на гору.

— И никто не думает о вас? Вы совсем один в целом мире? В этом огромном городе…

— Да. Один. На прошлой неделе я услышал, как за стеной моей квартиры царапается мышь. Меня это даже обрадовало, ведь той ночью я был не одинок.

— Это ужасно. Я бы не смог так жить.

Он промолчал и затянулся, безразлично смотря, как пепел сигареты покрывает дипломат у него на коленях.

— А что поделать… — произнес он. — Такова взрослая жизнь. Ты поймешь, когда окончишь школу.

— Разве вам это не надоело? — спросил я, будто между делом. — Не хочется завершить проект раз и навсегда?

— Да, — протянул он, — именно об этом я и думаю.

— О чем? О будущем? Представляете что там, после очень тяжелого дня?

— Я хочу надеяться, что после дождя возникнет радуга, так часто говорила моя жена. Но пока, ничего не вижу кроме туч.

— Хотите знать, что будет? Я могу сказать правду.

Он уставился на меня разбитым взглядом. Я в ответ смотрел на него не мигая.

— Радуга бывает только во снах и видениях. Это лишь преломление пучка света. Фантом. За очень сложным и тяжелым днем будет ещё один, — произнес я и щелчком пальцев отправил окурок на рельсы.

— Я думал, что разговариваю с юнцом, — промолвил он. — Но по твоим глазам вижу, что ошибался…

— Вы верите в судьбу? Богов? Высшие силы…

— Я…не знаю, наверное, нет.

— Иногда провидение само показывает нам на выход и предлагает им воспользоваться. Вы ведь об этом думали, когда я к вам подсел. Я знаю, о чем конкретно вы думали.

Он не выдержал моего взгляда и отвел глаза. Теперь его взор был направлен на бычок, что одиноко лежал на путях. Его переехал состав, который приблизился к перрону.

— Вы этого не просили, но вам нужен был знак. Я — это тот знак, которого вы ожидали, — сказал я, поднимаясь с лавочки. — Я указал вам выход, а дальше вам решать. Но, хочу, чтобы вы знали: завтра вы не найдете на это сил. И послезавтра тоже. И знака больше не будет. Поэтому решайте, Иканицу-сан.

С этими словами я поклонился и вошел последний вагон поезда. Прошел в самый конец и занял свободное место в хвосте.

Через несколько секунд поезд тронулся, и за окном напротив побежали серые стены тоннеля. Я разглядывал бегущую светящуюся рекламу над стеклом, изучая иероглифы. Вот этот значок был похож на горящий домик. А этот иероглиф на курицу без головы. (Ха, курицы… Они так смешно бегают после обезглавливания, и так красочно фонтанируют кровью, как в фильмах Тарантино!) Хм, а это… да этот похож на человека без ног. Чертовы буквы, даже хуже чем Роршах, честное слово…

Пение ангела становилось все громче и громче, заполняя все вокруг. Я мельком взглянул на часы. К станции, которую я только что покинул, уже должен подходить следующий поезд.

Пение взвилось, наполнив меня легкой благодарной дрожью. Муза тянула длинную ноту, которая буквально вибрировала, играла её голосом и вдруг…резко прервалась.

Все кончено, он прыгнул.

Я устало откинулся на сиденье. Не было сил даже улыбнуться.