Отверженный III: Вызов

Но для работы над планом побега у меня было слишком мало информации. Я даже не знал, где находится наш центр. Догадывался, что недалеко от границы, но хотелось бы знать точнее. Надо было это как-то выяснить, но спрашивать напрямую у работников центра я опасался. Можно было как-нибудь попробовать пройтись по дороге, ведущей от Восточного, она вполне могла перейти в более крупную, на которой могли стоять указатели.

«А почему как-нибудь? — тут же подумал я. — У тебя целый вечер впереди. Чем слоняться по центру, собирайся и иди искать указатели».

Сказано — сделано, я прибежал на ужин к самому началу, быстро перекусил, после чего отправился за территорию центра. Через ворота выходить не стал, чтобы не отвечать на вопрос охраны о времени возвращения — воспользовался, как обычно, щелью между забором и пристройкой.

Оказавшись за территорией, озадачился, по какому пути идти: по трассе или по заброшенной дороге. По трассе было логичнее, там вероятность встретить какой-нибудь указатель была выше. Впрочем, как и встретить кого-нибудь из преподавателей и сотрудников Восточного. По заброшенной дороге идти было безопаснее, но указателей на ней могло не оказаться.

А потом я вспомнил, что когда ходил заброшенной дорогой, то пересекал какую-то трассу, возможно, ту самую, которая в итоге приводила к центру, а может, другую. Это воспоминание предопределило мой выбор — я выдвинулся в сторону заброшенной дороги. Дошёл до неё минут за десять и направился к трассе.

До нужного мне перекрёстка дошёл примерно за час с небольшим, точнее, дошёл-добежал. За последние два дня значительно похолодало, поэтому я время от времени переходил на бег, чтобы согреться. На перекрёстке нормально рассмотрел трассу и пришёл к выводу, что такого серьёзного названия эта дорога всё же не заслуживает, хоть и выглядит намного лучше заброшенной.

Но другой в любом случае не было, и я стал прикидывать, в какую сторону идти дальше. Если эта дорога всё же вела к нашему центру, то отправившись на запад, я в итоге вышел бы к Восточному. Рисковать не хотелось, и я решил идти на восток.

Посмотрел на часы — было без пяти восемь. Решил, что смело могу потратить четыре-пять часов на исследование двенадцати — пятнадцати километров дороги — около двух часов на поход в одну сторону и столько же обратно. С учётом времени на возвращение от перекрёстка до Восточного, в центр я мог вернуться примерно к двум часам ночи, плюс минус полчаса. Это меня устраивало, и я быстрым шагом отправился в путь.

Примерно через три километра меня ждал сюрприз — дорога, по которой я шёл, упёрлась уже в полноценную трассу. Это было неожиданно, и шансы дойти до какого-нибудь указателя сильно увеличились. Пока я об этом размышлял, вдали показались фары автомобиля. Машина стремительно приближалась, поэтому я быстро спрятался в сугробе.

Когда автомобиль проехал, я выбрался на трассу и направился за ним. Мне было всё равно, в какую сторону идти, но почему-то казалось, что в такое позднее время было намного больше шансов, что люди в машине возвращаются в какой-то населённый пункт, а не покидают его.

Идти по трассе было приятно, видимо, её чистили от снега и льда. Машины мне больше не попадались, и это избавило меня от необходимости ещё раз нырять в снег и прятаться там. А примерно через полчаса я убедился в своей правоте относительно направления движения, уткнувшись в дорожный указатель. Он сообщал, что до города Домброва-Белостоцка было ровно десять километров.

Это можно было считать удачей — я не просто выяснил название одного из ближайших населённых пунктов, но ещё и сделал это довольно быстро. Был шанс вернуться в Восточный к полуночи. Я несколько раз прочитал и запомнил название города, после чего отправился назад.

На обратном пути я только и думал о том, где бы теперь достать карту Польши, чтобы узнать, как далеко находится центр «Ост» от польско-белорусской границы. От ощущения того, что я сделал первый шаг к полному выполнению задания, настроение у меня стало просто замечательным. Хотелось двигаться дальше и побыстрее попасть домой.

Когда я дошёл до заброшенной дороги, ещё раз вспомнил мои приключения в штольне и стычку с партизанами. Я находился относительно недалеко от этого места — примерно в трёх-четырёх километрах, и мне захотелось воспользоваться ситуацией и сходить на место боя. Время позволяло. Особо спешить в центр не стоило — я настолько переполнился эмоциями, что уснуть раньше, чем под утро, мне не грозило.

С другой стороны, рисковать лишний раз не стоило — если в той штольне была база партизан, то соваться туда было опасно. Хотя, конечно, хотелось проверить, вернулись ли партизаны за телом своего товарища, или я их напугал так сильно, что они предпочти этого не делать. В таком случае тело партизана, скорее всего, съели волки.