Оттепель. Как это было?

Г. Саралидзе: По поводу того, как выходили из кризиса. Там же очень любопытная встреча была – брат Кеннеди Роберт тайно встречался в советском посольстве с нашим послом Анатолием Добрыниным. Кеннеди сообщил советскому послу, что ситуация в любой момент может стать неконтролируемой, и озвучил те предложения, о которых Дима говорил (там, кстати, не только гарантия ненападения на Кубу, но и снятие блокады, вывод ядерных боеголовок с территории Турции), и на следующее утро соглашение уже было готово. Интересно, что брат тайно приезжает в посольство и с нашим послом о чем-то договаривается, то есть это было налаживание каких-то коммуникаций, которые помогут не доводить ситуацию до крайности.

А. Гаспарян: Не было другого варианта. Надо было решать вопрос экстренно, а для этого все средства хороши. Сразу после завершения Карибского кризиса раздался вопль отчаяния Пентагона. Некоторые деятели договорились до того, что это абсолютное поражение Соединенных Штатов. Конечно, в клане Кеннеди прекрасно понимали, какой будет вопль, если станет известно о встрече Кеннеди-младшего с Добрыниным, потому что по этикету нужно встречаться в Белом доме, официально приглашать посла. Крика будет на месяц вперед. Но время поджимало, поэтому поступили нестандартно: приехали на территорию советского посольства, чтобы побыстрее начать договариваться. Ситуация осложнялась еще и позицией Кубы, которая сказала, что если мы посмеем начать выводить наши ракеты, то это будет абсолютным предательством всего коммунистического дела. Поэтому мы старались все сделать максимально быстро. Победителей, в конце концов, не судят. Это мало походит на классику политических переговоров, консультаций, но и случая подобного в мире не было.

Г. Саралидзе: С одной стороны, Карибский кризис был разрешен мирно, и это считается большим достижением и Кеннеди, и Хрущева, с другой стороны, мирный выход из кризиса не удовлетворил часть элиты что в Соединенных Штатах Америки, что в Советском Союзе.

Д. Куликов: Что касается «позитивчика». После кризиса решили установить прямую телефонную линию, назвав это «красным телефоном», чтобы лидеры могли созвониться и не было нужды вот так тайно встречаться в посольстве. А почему чувство глубокого неудовлетворения возникло? Потому что мир стал сложнее на порядок. Выяснилось, что решать проблемы войной, как привыкли европейцы, теперь нельзя. Стало понятно, что простых решений не будет в этом усложнившемся мире.

Г. Саралидзе: Мы сейчас на примере Северной Кореи это хорошо видим.

Д. Куликов: Мы это все видим, да. Пиар ведь тоже двуединый. Если ты пригнал три авианосца, то ты надулся очень сильно, накачал свою фигуру, поднял свой статус, но если они уйдут незадействованными, а ситуация останется неразрешенной, то это сдуется, как воздушный шарик, а сдувшийся воздушный шарик приобретает очень некрасивый вид. Это прямая метафора к Трампу: ему либо надо добиться изменений, либо надо бить, третий вариант его не устраивает (он сам надувал этот шарик). Просто убрать авианосцы невозможно – вот это нужно понимать. Нет простых решений, и мучительно неприятно, что их нет. Как это – решать вопросы по-другому? Тысячелетиями люди «по-другому» не решали, у них нет такого культурно-исторического опыта, и это самая большая проблема нашего исторического момента. Воевать – страшно, решить проблему без войны – не умеем. И вот все судороги, которые мы сейчас видим, с моей точки зрения, определяются этим парадоксом. А зафиксирован он был после Карибского кризиса. Отсюда такое большое неудовлетворение. Есть же версия, что Хрущева сняли, потому что он слабаком себя показал.

Г. Саралидзе: Члены ЦК высказывали недовольство по поводу уступок Соединенным Штатам…

А. Гаспарян: Говорят, что даже Малиновский был крайне недоволен тем, что ему поручили отдать приказ демонтировать все эти установки. Хотя Малиновский профессиональный военный, он лучше всех, наверное, понимал, к чему это может привести.

Г. Саралидзе: Ну, в Америке тоже генерал Лемей заявил тогда во всеуслышание, что, отказавшись атаковать Кубу, Америка признала свое поражение. Действительно, недовольных было очень много.

Д. Куликов: Со всех сторон.

Г. Саралидзе: Собственно, и Фидель Кастро тоже высказался по этому поводу.

Д. Куликов: Вообще непонятно, кто был доволен тем, что произошло.

А. Гаспарян: Считается, что двое – Кеннеди и Хрущев. Они были довольны, что смогли избежать ядерного противостояния. По крайней мере, так тогда утверждалось.