Отшельник

Он поехал на кладбище в Альто-Бланко. Привез букет белых роз. Розы стоили семнадцать евро – их привезли с материка. Он припарковался на кладбищенской стоянке и поднялся по длинной лестнице, хотя у него было такое чувство, как будто он спускается вниз. На вершине холма широкая белая площадка; оттуда открывается сногсшибательный вид. В этом месте долго оседала пыль доисторического вулкана, поэтому здесь все белое, как будто присыпано мукой, – отсюда до самого моря. В центре площадки стоит маленькая церковь, сложенная из черного сланца. Прочная и притягательная церковь построена для местной элиты. Богачам очень импонируют контраст черного и белого, а также замечательный вид, способный превратить обычную свадебную фотографию в рекламу духов. Рядом вымостили даже небольшой, примерно в десять квадратных метров, участок для штативов. Там обычно курят папарацци, дожидаясь, пока из церкви выйдут молодожены и их друзья-знаменитости.

Внутри Эрхард никогда не был. Он остановился у широкой двери, вгляделся внутрь, но там было темно. Он вошел, услышав внутри голоса. Он приехал рано.

Внутри восьмиугольной в плане церкви скромная, почти аскетичная обстановка. Десять простых деревянных скамеек, стоящих посередине, обращены к гранитному столу. Над столом вырезано простое окошко в форме креста; через него в зал проникают солнечные лучи.

С левой стороны толпились мальчики-певчие; они помогали друг другу надеть черные ризы, которые резко контрастировали с уродливыми желтыми кроссовками. Священник беседовал с человеком в черном костюме; когда Эрхард вошел, тот человек вышел в боковую дверь. В первом ряду сидела девушка, владелица бутика, в котором работала Беатрис. Она в самом лучшем своем костюме «на выход»; на ней шляпка с вуалью, темные очки. Такой наряд подходит даже для вдовы рок-звезды. К ней подсели другие девушки – наверное, подруги хозяйки бутика. Эрхард никого из них не знал. Они чинно поздоровались, притихшие, несколько придавленные происходящим. К тому же хор как раз начал петь. Все девушки были одеты очень скромно; правда, на одной довольно короткая юбка, которую она все время одергивала. На столе, на алтаре, стояла яйцевидная урна. Обычно панихиду проводят до кремации и с открытым гробом, но сейчас решили изменить традиции. После того как Эрхард заметил урну, она стала как будто разрастаться и вскоре заняла все пространство.

Алина…

На самом деле там, конечно, она, ее останки. Он совершенно не думал о ней после того, как подменил ею Беатрис. Сидя в церкви, он вспоминал вечер, когда встретил ее в ночном клубе, и ночь, когда она очутилась в постели с солистом группы. Как она лежала, бесстыдно раздвинув ноги, и разговаривала с Эрхардом, как со старым дураком. Она показалась ему одновременно совершенно равнодушной, тупой и похотливой. Тогда он лишь представлял, что будет, если он подчинит ее своей воле, – хотя все в нем восставало против такого, внутренний голос кричал, что Алина – самая настоящая гарпия, от которой лучше держаться подальше. Нахалка – вот самое подходящее для нее слово.

Теперь она умерла. Только ему одному известно, чей пепел ссыпали в урну. И хотя он не повинен в ее смерти, она перед тем, как умереть, находилась на его попечении. Кроме того, воспользовавшись смертью Алины, Эрхард скрыл, что Беатрис жива. Конечно, если бы все знали, что провожают в последний путь не Беатрис, а Алину, здесь собралась бы совершенно другая публика. Может быть, на панихиду пришли бы девицы из Гисгея, а может, церковь была бы пуста. Вряд ли Алину хоронили бы по высшему разряду, как сейчас. Скорее всего, ее бы даже не кремировали, а просто бросили в могилу, вырытую экскаватором, – совсем как того мальчика. Потому что Алину никто не знал. Потому что никто не оплатил бы похороны шлюхи. Так что Алина в некотором смысле получила представление о жизни в первом классе, о которой она всегда мечтала. У Эрхарда, который сидел в последнем ряду, закружилась голова. Ритмично звонили колокола.

Какого черта она полезла на крышу? Что на нее нашло, зачем она туда забралась? Если ей так отчаянно хотелось сбежать, почему она не подкараулила Эрхарда и не набросилась на него, как поступила накануне? Перед тем как он поехал к ней домой за зарядником, Алина злилась. И все же до того они искали фото довольно мирно; и потом, она сама просила привезти ей зарядник. С чего вдруг она решила прыгнуть с крыши?

Едва утих колокольный звон, как дверь распахнулась настежь и вошли Эммануэль Палабрас и большая группа сопровождающих его людей. Они заняли скамьи с левой стороны. Все в черном, кроме Палабраса – он был похож на попугая в зелено-синем костюме и белой фетровой шляпе с небольшими полями. Впервые Эрхард увидел Эммануэля за пределами его владений; в городе наверняка поползут слухи о том, что Палабрас явился не один. С ним мужчины, в том числе его телохранители и даже садовник Абрил, и девушки-масаи. Похоже, слуги играют роль буфера между Палабрасом и внешним миром. Все переговоры велись через них.