Отшельник

Остановившись у дома, он отнес Беатрис в гостиную, положил на диван и укрыл одеялом, которое предварительно пришлось отряхнуть от пыли и крошек.

В шесть пятнадцать приехал доктор. Эрхард вышел ему навстречу и помог внести аппаратуру. Оказалось, приспособление для искусственной вентиляции легких совсем небольшое. Маска соединяется с аппаратом при помощи прозрачной трубки. Доктор наложил маску на рот Беатрис и примотал ее к голове эластичным бинтом. Затем он включил аппарат. Живот Беатрис стал неестественно раздуваться, как волынка. Врач объяснил: ей необходима гипервентиляция легких; кровь должна поступать в задетые области мозга. Эрхард стоял и смотрел, как поднимается и опускается ее живот под слишком большой футболкой. Маска помутнела, на аппарате мигают лампочки.

Доктор снова тщательно осмотрел ее, измерил давление. Потом поставил ей катетер, моча потекла в пакет. Он велел Эрхарду менять мочеприемник, как только он заполнится на две трети.

– Если не удастся вывести ее из комы за два или три дня, придется кормить ее внутривенно, – сказал он и велел Эрхарду не спускать с нее глаз. Если аппарат запищит или произойдет еще что-нибудь необычное, он должен сразу же позвонить. – Раз она остается здесь, вам придется следить за ней день и ночь, – угрюмо произнес он, давая понять, что решение Эрхарда ему не по душе.

Эрхард испуганно покосился на свои старые, искрящие розетки. И генератор еле-еле тянет… Придется купить новый, ведь теперь у него больше электроприборов. Доктор отказался от предложенного Эрхардом пива и пошел к машине, пообещав ничего никому не сообщать.

Целых полтора часа Эрхард сидел на краю дивана и смотрел на Беатрис. В голову пришла неожиданная мысль: Беатрис и Алина во всем поменялись местами. Алина, пусть и после смерти, попала в высшее общество, куда ей так хотелось. История же Беатрис заканчивается там, где она – возможно – боялась очутиться. Может, соорудить в гостиной перегородку, чтобы у нее была отдельная комната? Если Беатрис еще будет здесь через неделю, он так и поступит. Или построить нечто вроде антресоли? Так ему легче будет заботиться о ней и проверять аппаратуру.

Он запер дверь черного хода на задвижку, а парадную – на навесной замок. Судьба Алины подсказывала, что кто-то может нанести ему визит. Субботний вечер – скорее всего, никто к нему не заглянет, и все же.

Он поехал в Тиндайю.

Остров так мал, что ему знакомы все закоулки. Он направился в тот квартал, где живет Лоренсо Перес-Луниго: в большом желтом особняке, где до него обитало пять поколений врачей. Лоренсо обосновался здесь после женитьбы на Аделе, старшей дочери доктора Агосто. У них четверо взрослых сыновей и конюшня.

Эрхард припарковался на дорожке, которая огибала усадьбу. Не спеша поднялся на крыльцо, позвонил. Дверь открыла Адела и с тревогой посмотрела на него.

– Сегодня мы не заказывали такси, – сказала она.

– С Новым годом. Мне нужно поговорить с Лоренсо.

– Он больше не практикует.

– Знаю.

– Секундочку, – бросила Адела, закрывая дверь.

Через пять минут вышел Лоренсо.

– Да? – сказал он и заметно вздрогнул, когда узнал Эрхарда.

– Мне нужно с вами поговорить. Наедине.

Некоторое время Лоренсо внимательно разглядывал Эрхарда, возможно прикидывая, что будет, если он откажет. Наконец он переступил порог и пошел следом за Эрхардом.

Они вышли на тихую улицу. Машин здесь почти не бывает, но соседи любят подсматривать сквозь щели в жалюзи.

– Чем я могу вам помочь, сеньор Йоргенсен? – спросил доктор, нарочито растягивая слова. Речь доктора плохо сочеталась с его обычно вульгарными манерами.

– Позвольте мне говорить прямо. Я больше десяти лет помалкиваю насчет ваших маленьких секретов.

– Диос мио! О каких секретах вы говорите?

Эрхард пристально посмотрел на него, но Лоренсо не реагировал, поэтому Эрхарду пришлось объясниться:

– Например, вы несколько раз выезжали к месту ДТП пьяным. Ну а во время несчастного случая на верфи уровень алкоголя у вас в крови буквально зашкаливал…

– Ничего противозаконного я не совершал. Я ехал на такси.

– Но, насколько мне известно, вы были не в лучшей форме. Ведь не без причины вы тогда заплатили мне сто евро чаевых.

– Вы что же, не любите чаевые?

– Я не люблю, когда от меня пытаются откупиться.

– Я не пытался откупиться.

– А как насчет того раза, когда я нашел вас возле Молино?