Отсчёт. Жатва (СИ)

– Охотишься? – зачем-то поинтересовалась и, не надеясь на ответ, направилась к двери.

Шуген чуть скачущей походкой последовал за мной. Видеть фамильяра в качестве обычного кота было непривычно и грустно, очень хотелось верить, что он вскоре вернёт не только свои способности, но и ехидный характер.

Хмырь и Ярай оказались в той же комнате. Всё ещё не пришедшего в себя магистра Кирино перенёс на диван, а сам устроился у стены напротив, прямо на полу. Где-то он уже успел найти и перо с чернильницей, и кипу чистых листов – и сейчас вокруг него лежал целый ковёр записей, сделанных аккуратным мелким почерком, с непонятными рисунками и схемами. Моего появления не заметили, поэтому, немного поколебавшись, я подошла ближе, села на корточки и потянулась к первому попавшемуся листу.

– Не трогай.

Два ржаво-рыжих глаза, в которых не осталось ни капли голубой стали, смотрели недовольно. На всякий случай я прижала ладонь к груди, словно бы её могли откусить. Подумав немного, опустилась на колени и, когда Кирино вернулся к своим записям, стала просто смотреть. На одном из рисунков были изображены похожие завихрения, которые видела вчера над Яраем. Все эти листы – вчерашнее заклинание? А вот язык, на котором писал хмырь, мне знаком не был, и подтвердить или опровергнуть свою теорию я не смогла.

– Что это? – всё-таки спросила.

Как-то же маги передают свои знания, записывая не только словесные формулировки, но и ритуалы, зарисовывая энергетические плетения. И если я хочу запомнить то, с помощью чего вчера удалось сдержать рвущуюся нить, надо понять, как это сделать. А до этого мне всё объясняли на словах и примерах, что отец, что Таши, что Ярай. Мол, так проще, не вдавайся ты во все эти сложности!.. Ага. И как тут не вдаваться, когда передо мной сидел Кирино, подробно расписывающий что-то. Магия казалась невообразимо сложной, если объяснять её пространными образами и учить только руны от демонов, но вот оно, подтверждение того, что это такая же наука, как и математика. А с математикой у меня проблем не было. По крайней мере, матушка была довольна моими результатами.

– Мтисавский, – нехотя ответил Кирино, но, поняв, что я так просто не отстану, со вздохом пояснил: – Тело сохраняет старые привычки, особенно когда делаешь что-то, не задумываясь.

– Он был мтисавцем?

Не знаю, зачем спросила и так очевидное, скорее, просто надеялась поддержать разговор, а заодно, что хмырь немного разговорится, и получится узнать не только про состояние Ярая, но и…

Я плохо понимала, что связывало его с отцом. Кирино не был похож на того, кто станет выполнять что-то против своей воли; с помощью страха или привязанностей на него не надавить, тем более, единственной привязанностью был, пожалуй, только Весташи. Значит, Кирино что-то получал взамен. Или цель, которую ему обрисовали, имела важное для него значение. Чем же таким отец завлёк его помогать, несмотря на неприятие… нет, не просто неприятие – нескрываемую ненависть.

– Да. А ещё работорговцем, – хмыкнул он. – Слабеньким магом и – работорговцем.

Мотнула головой. Как же тогда он стал советником Их Величества? Мтисава, конечно, далеко, но если вдруг кто-то узнает в нём бывшего владельца тела? Не доставит ли это лишних проблем?

– А как же тогда… при дворе?

– Грассэ всё продумал. Цырта – так его звали – продался ещё лет десять назад, работал двойным агентом. Мне такая слава даже на руку.

Судя по раздражённому виду, Кирино говорил столь прямо скорее потому, что хотел быстрее отделаться от надоедливой собеседницы и вернуться к записям. Вины за то, что отвлекала, я не испытывала – хмырь сам заявил, что будет со мной абсолютно честен и не станет ничего скрывать. А когда ещё выпадет столь удачный случай побеседовать с ним с глазу на глаз?

Вот, кстати!..

– Почему твои глаза меняют цвет? – спросила то, что интересовало больше всего.

– Я умер, – пожал плечами он, словно бы для него это было столь обычной практикой, как посещать званые вечера. – Таши смог вернуть меня к жизни. Я продолжил умирать, но медленнее.

Затаив дыхание, ждала, чем же ещё поделится Кирино, но хмырь молчал. Молчал и сверлил меня ржавым взглядом, будто из-за этого я должна была сбежать, сверкая пятками. Но после вчерашнего страх отступил в самый дальний угол, а наружу выбрались любопытство и желание разобраться. Кирино был ближе всех к отцу, тут и думать не надо, к кому обращаться и к кому прицепиться. И, кажется, он начал понимать, во что вляпался.

И дальше позволять всё делать за себя я не намеревалась. Таши не всегда будет рядом, Ярай, как выяснилось, и сам в опасности, а отцу до меня дела нет. Оставалась сестра, но насчёт неё, если оценивать ситуацию объективно и трезво, уверенности не было – семья семьёй, но виделись мы всего один раз. Сомнений насчёт нашего родства не возникало, если Грассэ – он же Ардо – действительно мой отец, то Ирнэ – полная его копия внешне, а значит его дочь.

– Знаешь легенду о Ночи Гнева?

Кивнула, пусть и не особо понимала, на какой именно момент он намекал.