Отрок. Бабы строем не воюют

То, что бабы, приехавшие в крепость перед самым уходом полусотни, оказались настоящим подарком судьбы, Анна уже поняла. И тихая Ульяна, и громогласная Верка, и непонятная пока до конца Вея – все они без лишних слов, как само собой разумеющееся, сразу же взяли на себя часть ежедневных хлопот, незаметных стороннему взгляду, но известных каждой хозяйке. Тем более что помимо этих, хоть и отнимающих время и силы, но обыденных бабьих забот Анна вдруг обнаружила и множество иных, о которых доселе и не думала. Только сейчас она стала понимать, как не по-женски тяжела та ноша, которую она взвалила на себя, не просто переехав сюда из Ратного, а оставшись в крепости за старшую. Мужская ежедневная ответственность за все и за всех – готова ли она к ней?

Ратнинские жены, проводившие мужей в поход, привычно справлялись с бабьими делами, при нужде взваливая на себя и мужские обязанности по хозяйству, пока мужья и сыновья воевали. Но в селе всегда оставался кто-то, кто принимал на себя иное, что бабам и в голову не приходило. Мужья уходили, но оставался Аристарх – и все шло так, как и должно идти. В мирное время в Ратном, кроме старосты, жил еще и сотник. Корней бывал громогласен, гневлив не в меру, бражничал, но… старшие исправно обучали отроков, десятники держали свои десятки в порядке, и сотня жила вроде бы сама по себе. Сотник же ломал голову о том, что надлежит сделать в будущем, чтобы жизнь и дальше катилась по накатанной колее, да не в глухомань, а по торной дороге. И все, что он делал, зачастую вызывая недовольство, а то и гнев тех, кто не мог постичь конечной цели и смысла его поступков, направлялось именно на благополучие всей общины, ее выживание…

Вот и Мишаня… Мальчишка совсем, но в крепости, пока он рядом был, Анна не замечала многого, хотя и гордилась тем, что ее величают боярыней и беспрекословно слушаются. А получается, что боярыней-то она была не сама по себе – за его спиной.

И снова, вспоминая первый после ухода полусотни в поход день в крепости, Анна подосадовала на себя. Новая Анна на Анну прежнюю. Как она лихо все разложила и подсчитала: этот за меня, эти тоже за меня, и вот эти, если придется, тоже на мою сторону встанут… А на самом деле? Наставников в крепость прислал Корней, а к Анне они относятся… Филимон, когда объяснял про воинские сигналы, обращался вроде бы к Кузьме, а вразумлял-то боярыню! Илью в крепость зазвал Мишаня, Арину – тоже, Юльку прислала Настена, Плаву привез Роська…

«Кого ж ты сама-то привела под свою боярскую руку, а, Аннушка? Выходит, только Алексея, да и то он не к боярыне пришел, а к своей любушке. Сучка с артельщиками решила обласкать и приблизить? А они уже и так с потрохами Мишанины – он же им возможность выкупиться устроил. Кто ж еще-то? Верка, Ульяна, Вея? Так они вслед за мужьями… А что помогать мне взялись, так сами, по своему желанию. Вот и все ТВОИ люди, матушка-боярыня – один Леша, да и для него ты вовсе не начальный человек, а…»

Анна поморщилась и снова задумалась, перебирая в памяти всех живущих в крепости. Со взрослых мысли перескочили на молодежь.

«Девицы… да, они мои – каждую либо я сама выбрала, либо меня попросили, но все равно решала я. А толку-то с них? Выдадим замуж, и разлетятся. Отроки… Да, Никола-то как давеча на складе распоряжался! Спокойно, деловито, уверенно. То-то он мне Никифора напомнил. А ведь Мишаня как-то обмолвился, что хочет его возле себя оставить, чтобы всей торговлей Академии тоже родственник занимался. Вот его бы приголубить надо, своим сделать – лаской, а не силой, как Листвяну. Хотя торговля…»

В Ратном, как в общем-то и везде, всеми вопросами купли-продажи занимались мужчины. Даже у вдов всегда находился какой-нибудь родственник, чтобы принять на себя эти заботы. Женщин к этим вопросам если и привлекали, то только когда дело касалось чего-то по их части, для совета. Но чтобы бабы решали что-то в торговых делах семьи – такого не было.

«Ну и что? Я же не просто баба, а боярыня, мне ли не знать, что крепости надо! Тут только заранее хорошенько разобраться, что мы можем на продажу предложить, чем сами себя обеспечиваем, а что придется на стороне покупать.

Ну и разберусь! И станет Никола под моей рукой ходить. Правда, получается, что он не просто подчиненный, а племянник, как Демьян с Кузьмой или Петр с Павлом. Он мне и по-родственному подчиняться должен. А вот такие подчиненные, как у Корнея или Мишани, – не родня, но под руку приведенные… Да, у Николы же свои помощники есть – сыновья Ильи! Им Мишаня за это с купеческими детьми учиться дозволил.

Вот и сделаю Николу их начальником. Они, конечно, и так ему помогают, но если я это своим боярским словом решу… И Николе лестно, и ребята гордиться станут – как же, на службу поступили! А плата… дам долю от торгового прибытка. И станут они через это МОИМИ людьми. Только надо все как следует вызнать у Осьмы, да и у Никеши, когда увидимся, а то возьмусь, не знаючи, и получится, как с крепостным строением…»