Отрицаю тебя, Йотенгейм ! (Должно было быть не так - 2)

– Нет, не чувствую.

– Чего не чувствуешь? – это уже Слава. – Не чувствуешь, как пузыри идут?

– Да.

– Подсудимый признался, что не чувствует, когда у него идут пузыри. Есть подозрение в неосознанности совершённого преступления. Подсудимый, вы осознаете тяжесть совершённого вами преступления?

– Я не виноват!

Смотрящий (доброжелательно):

– Но пузыри были? И ничего за собой не чувствуешь?

– Не чувствую.

Леха (обличительно):

– А пузыри?

– Это не я.

Слава (заинтересованно):

– А кто? Кто в тазик садился?

– Кто-то положил в воду таблетку.

– Какую таблетку?

– «UPSA».

– Подсудимый бредит. У какого пса?

– Это аспирин. «Aspirin UPSA». Шипучий.

– Где ты его взял?

– Я не брал. Мне подбросили!

– Никогда не брал аспирин?

– Никогда.

Леха:

– А кто пиздит, тот пидарас? Никогда ни у кого не брал аспирин «UPSA»?

– Нет, вообще, конечно, брал, но не сегодня.

– Значит, вообще у пса брал, но не сегодня?

– Да.

Смотрящий:

– Подсудимый признался, что брал у пса. Часто брал?

– Мне подбросили.

– Я интересуюсь, часто брал?

– Нет, не часто.

Слава:

– Подсудимый неоднократно признался, что брал у пса, но не часто. При этом утверждает, что не чувствует, как у него идут пузыри. У какого пса ты брал, но не часто? У одного или нескольких?

Судя по задрожавшим рукам футболиста, до него наконец-то дошло. Не поднимая головы он молчал.

Леха погладил Васю:

– Хороший кот! Хороший Вася. Подсудимый, Вам предоставляется последнее слово.

– Я не виноват…

– Та-а-а-к. А что скажет прокурор? В какой палате у нас прокурор?

Слава:

– Надо выслушать адвоката.

Леха:

– А в какой хате адвокат?

Смотрящий:

– Подсудимый, ты что-нибудь понял?

– Да…

Если кто-нибудь позволит себе так обращаться со мной, это кончится плохо. Сразу. И, вероятнее всего, – для меня. Почему они улыбаются. Что это – забава зэков или улыбка людоеда. Что будет дальше. Говорят то ласково, то как палачи. Скорпионы. Сволочи. Эти трое. Остальные – подлое быдло. За этими мыслями я и не заметил, что, как раненый волк, один хожу взад-вперёд, остальные участвуют в заседании.

– Подсудимый, что ты понял? – голос смотрящего смягчился. – Ты понял, что на тюрьме рукоприкладство не приветствуется?

– Да! – выдохнул с надеждой хохол. – Я больше не буду. Простите меня!

– Бог простит. А вот как прокурор? Так в какой хате у нас прокурор? Ладно, с этим адвокат разберётся. В тазик – зачем садился?

– Чтобы доказать.

– Что доказать?

– Что я не дырявый.

– Ну, и доказал? По-другому не мог?

– Вы же сами сказали.

– А если б тебе сказали повеситься? Ещё в тазик сядешь?

– Нет, не сяду.

– А зачем садился? Порядочный арестант в тазик не сядет.

– Володя, а что я мог сказать?

Слава:

– Да что угодно. Знаешь, что я сказал бы?

– Что?

– Тому, кто мне предложил бы сесть в тазик, я бы сказал: «Я сяду в тазик, если ты мне в х.. дунешь, чтоб пузыри пошли». Понял?

– Понял.

Смотрящий:

– Мой совет: не забудь, когда на общак съедешь.

Все встали и сразу забыли хохла. Какой-то цыган громко обратился ко мне:

– Тебя как зовут?

– Алексей.

– Погоняло есть?

Опять погоняло…

– Нет.

– Будет. Богатырь Алёша Попович. Согласен с таким погонялом?

– Сам ты попович, – отвечаю на всякий случай.

– Я тебя чем-то обидел?

– Нет. И надеюсь, это взаимно.

– Тогда просто Богатырь. Согласен?

– Просто оставь себе.

– Хорошо. – Богатырь?

Желая как-то прекратить этот диалог, молча поднимаю и опускаю руку.

– Верно! – одобрительно кричит цыган, как Коля Терминатор в ИВСе. – Больше дела, меньше слов!