Отражение Улле

Орми пожал плечами, и они зашагали дальше на юго-восток. Уже в темноте принялись искать место для ночлега. Им попалась уютная сухая расщелина. Они уже расположились там и развели огонь, как Эйле вдруг сказала, что не хочет здесь оставаться.

- Здесь кончится наш след... - пробормотала она чуть слышно. - А выйдет отсюда совсем другой... Но я знаю, вы не послушаете меня.

- Конечно, не послушаем, - сказал Орми. - Опасно везде. А это место лучше многих других, где нам приходилось ночевать. Ты, Эйле, успокойся. Положись на нас с Энки. Вот увидишь, все будет в порядке.

- Да и куда теперь идти, - сказал Бату. - Поздно уже.

Они поужинали, расстелили шкуры и быстро заснули - все, кроме Орми. Он ворочался, кряхтел и все не мог отогнать тоскливые мысли. Слова Эйле не шли из головы.

И вдруг он услышал писк. Тончайший многоголосый писк, шедший со всех сторон. Орми вскочил, кинулся к костру и принялся раздувать тлеющие угли. Энки, Бату и Эйле проснулись от дыма.

- Упыри идут! - сказал Орми. - Целая стая. А огня мало, как назло.

Мужчины едва успели вооружиться, как первый упырь прыгнул на порог из темноты. В тот же миг Бату пронзил его копьем, Орми хлестнул по костяной морде горящей веткой, а Энки рубанул мечом. Упырь отступил, подбирая вываливающиеся потроха, но тут же ему на смену явился другой. Он проскользнул под нацеленным на него копьем и метнулся к Энки. Тот едва успел отскочить и ловким ударом рассек зловонную тварь надвое.

Эйле тем временем успела подбросить дров в очаг, и третьего упыря встретили огнем. Это действовало куда лучше, чем железо. Опаленные гадины тут же пускались наутек, но каждый раз обожженных и напуганных сменяли новые.

Страшный крик Эйле заставил Орми обернуться. Земляной пол пещерки ходил ходуном. Тут и там почва трескалась и осыпалась, обнажая бурые костлявые руки и белые черепа...

Энки остался защищать вход, Бату и Орми бросились на выручку к Эйле. Они принялись колотить головнями и мечами по лезущим из-под земли черепам, но было ясно, что долго им не продержаться.

Из темноты полетели камни. Энки коротко вскрикнул, Орми обернулся и увидел, как брат его, лежа на земле, корчится в объятиях упыря. Орми успел заметить, как губы кровососа вытянулись трубочкой, как высунулись из них желтые подвижные резцы...

- Держись, брат! - Орми кинулся на выручку, но тут кто-то крепко схватил его за ноги, а на плечах повисла тяжелая туша. Орми еще пытался сбросить с себя скользкую тварь, когда вдруг почувствовал щекотание и покалывание ниже затылка... В глазах потемнело. Он понял, что это конец. Колени подогнулись, он начал падать навзничь, и еще в падении сознание его стало гаснуть и исчезло прежде, чем он коснулся земли.

Потом была тьма и тишина и странное, назойливое ощущение времени. Время накатывало и отступало, как волны, бьющиеся о берег. Вперед - боль и ненависть, назад - успокоение. Потом он открыл глаза. Свет, отвратительный и пугающий, заливал пещерку. Какая-то мерзкая тварь сидела на сосне напротив входа и орала оглушительным хриплым басом, так что дрожала земля:

"И-имир-рр!"

"Птица, - подумал Имро. - День. Свет. Ненавижу". Ему было больно и гадко, невыносимо хотелось зарыться, спрятаться. Но откуда-то шел сладкий запах, такой манящий, что он был не в силах устоять. Имро пополз на карачках в глубь пещеры, шевеля полужидкими глазами. Вот оно! По земле растеклись благоухающие пятна крови. Он припал к ним лицом, поскреб зубами песок, всосал пригоршню сладких крупинок. Время отхлынуло. О блаженство! За это он отдаст все, что есть в черной тьме. Но свет был невыносим. Скорее вниз! И он принялся рыть. Тело было гибким и быстрым. Он выворачивал камни когтями, песок летел во все стороны. За несколько мгновений он закопался сажен на пять. Холодная тяжелая земля обняла его плотно, навалилась приятным грузом. Услышав чей-то голос, он переместился немного в сторону и прижался боком к другому упырю. Почувствовал всей кожей его терпкий аромат.

- Хорошо, - сказал сосед.

- Любо быть мертвым, - сказал Имро.

- Время сегодня ласковое, - сказал сосед. - Раньше было шершавое. Все накатывало. Теперь вот отхлынуло.

- Из-за нас оно спешило, - сказал Имро.

- Мы здесь живем, - сказал сосед. - Кровяные мешки сюда ночевать приходят. Мы все здесь умерли. Нас тут теперь много.

Потом время билось, пульсировало, корчилось, с трудом прорываясь вперед. Имро лежал в земле и ждал. Кровяных мешков не было долго. Имро постигал упыриную мудрость. Он научился мозгом хватать время и выкручивать из него кусочки. Он замыкал их, конец с началом, и выпускал пузырьками. Они исчезали из мира вместе с пространством. Потом все начиналось сызнова. Жалкие крохи, но и они приносили блаженство. Всего две-три крупицы времени. Если одна - ее не скрутишь, нет у нее ни конца, ни начала. А две уже можно. Две уже могут выпасть из череды, если вместе.

Имро узнал упыриное предание, короткое и глухое, как все их речи. Оно гласило: рано или поздно Улле свернет время все целиком. И когда время устремится вспять, настанет Час упырей.

Упыри ждали его постоянно.