Отражение тайны

– Первый вычислитель готов! Второй вычислитель готов! – восторженные, пока ещё детские голоса, которым предстоит повзрослеть в полёте.

– Медик вахту принял! – девичий голос, я сам не верил, что кто-то из девчонок согласится. – Механик-электронщик в двигательном отсеке! – уже не помню, кто какое занятие выбрал. Но помню, что во всех голосах было неподдельное ликование. Ведь мы вот-вот должны были увидеть звезды.

Наверное, так же ликовал первый космонавт планеты, совершая самый первый полёт в космос. Было ли ему страшно? Я думаю, было. Волновался ли он? Конечно. Но всё равно шёл. Туда, где никто ещё не бывал. В неизвестность. А в руках его вилась тонкая, невидимая нить, которой он тянул за собой вперед, к звездам, всех нас. И предков и потомков, ведь он был не просто космонавт, он был первым посланником человечества.

– Первый стрелок, передняя полусфера! Второй стрелок, задняя полусфера! – идут доклады. И наконец, моё сердце рвется от счастья, от слёз, от радости полета и боли расставания. Потому что я слышу свой голос. И понимаю, что это последний такой сон, других уже не будет в моей жизни.

– Хранитель к полёту готов!

Я и сейчас, когда рассказываю эту историю, плачу, потому что многое уже забыл, давно растерял всех одноклассников, которых развеяло ветрами судьбы кого куда. Но помню главное. Это были не просто сны. Это был волшебный месяц ноябрь, в котором я обрел звездного друга.

А тогда я встал с постели, размазывая слёзы по лицу, и спросил с болью и обидой:

– И что? Это всё? И больше уже никогда… Я никогда уже…

Я плакал, не стыдясь своих слёз, я был единственный человек в ночи, который знает правду о мире.

– Лун? Мы ведь больше никогда… Мы никогда, Лун!

– Подойди к окну, – будто почувствовав, как мне тяжело, он всё же ответил, – смотри туда, где раньше наблюдал сверкающую звезду. Часть тебя, твоего сознания, они здесь. Твоё место – справа от капитана. Теперь ты часто будешь видеть во снах космос.

И я увидел, как падает звезда. Яркая, быстрая, дарящая надежду. Вот только она падала в небо. Она уходила вверх. За ней метнулись другие, красными росчерками пытаясь прервать полёт, но они не успели, они не смогли её догнать. И я был счастлив. Я знал, что там, среди звезд, идет бой, в котором капитан Лун вышел победителем, и его кораблик скрылся от преследования. Потому что он не один, капитан. Теперь с ним был экипаж.

А ещё я счастлив, потому что успел загадать желание. И оно обязательно сбудется, а значит, люди никогда не разучатся смотреть на звезды.

♀ Сашка и динозавтр

Пятнышки у божьей коровки чуть выпуклые, будто на красную карамель капнули черным густым кремом. Мама делает иногда такие пирожные по выходным. Карамель или вишневая, – тогда у божьей коровки крылышки темные-темные, или малиновая, – тогда они яркие, как платье у моей куклы Маргариты, или клубничная, – тогда похоже на небо, что сейчас у меня над головой. А крем лакричный или шоколадный. Я больше люблю шоколадный, хотя про лакрицу часто читала, например, в старой книжке про мальчика… и еще одного мальчика… и девочку. На самом деле там много-много детей, просто я именно этих и запомнила. Там еще этот мальчик так хитро предложил другим за себя забор покрасить, а те с удовольствием согласились. Хотя я бы тоже согласилась. Я очень люблю рисовать. А ведь красить – это то же самое, что рисовать. Только делать это еще и полезно. И одной краской, густо-густо, так, что кисточка оставляет горки и ямки. Совсем как настоящие горки и ямки. Как их называют… канионы… да, канионы.

Тут тоже много-много канионов. Папа показывал фотографии. А еще дюны, катеры и гезеры, вот. Я стараюсь запоминать все, о чем рассказывает папа. Правда, он иногда смеется, когда я повторяю за ним, и говорит, что я путаю слоги и неправильно произношу, но ну и что. Главное, что я общее запоминаю, а уж со слогами потом разберусь.

На фотографиях все такое интересное и необычное. И как-то даже не верится, что это все то же самое, что и вокруг – только сверху. Я всегда сначала пытаюсь найти на фото наш купол. Иногда получается, а иногда и нет. Иногда я путаю наш купол с другими, особенно с десятым и пятнадцатым почему-то. А иногда просто не могу увидеть его, так ловко упала тень от горы. Но чаще всего его на фотографии и нет, потому что аппарат снимал другую часть планеты.