Отражение стрекозы

— Жертвы — два мужчины. Один — неизвестный янбан с неместным видом, второй — отец мясника. Янбан ему что-то показал, и тот разозлился, а потом расплакался. Улика осталась у Йенгука, но странное тут больше в том, что труп янбана исчез.

— Исчез труп? Зачем это чжамчжаригви, если тут дело в демоне, разумеется. Как думаешь, мог бы убить столько людей человек?

— Я не эксперт, а больше, конечно, диванный критик, но почему не смог бы? Насмотревшись тру-краймов[3], понимаешь, что убийцы и не на такое способны.

[3] True crime — жанр документальных видео/фильмов/сериалов и т. д про криминальные преступления.

— И то верно… — Хани тяжело вздохнула. — Значит, не исключаем, что убийца притворяется чжамчжаригви.

— Точно, Хани. Я его видела!

— Кого? — не поняла сразу Хани.

— Чжамчжаригви, разумеется! Как ты и описывала. Он быстро исчез, поэтому я не смогла его детальнее рассмотреть. А до этого с места, откуда я его увидела, стояла Хваён.

— Ты её тоже встретила? Как это? Подожди. Она сначала встретилась с вами…

— Только со мной.

— Так, встретилась только с тобой, ушла и в этот раз встретилась с нами. Правда, она пряталась. И не будь Муён чутким, мы бы не поняли о её слежке.

— Э-э, запутано как-то. Мы же говорили про судьбу до этого. Так это как раз и есть наша любимая судьбоносная третья встреча.

Хани лишь глубоко вздохнула.

— Окей, забудем. Пока про это забудем, иначе моя голова распухнет от загадок. Итак, сейчас. Сейчас только отпущу лишнее. — Хани закрыла глаза, медленно вдыхая и выдыхая воздух. — Я готова! — Распахнув глаза, в них стоял сосредоточенный взгляд. — Мы отправились с Муёном по списку Йенгука. Список оказался фигней, потому отбрасываем это. К слову, я узнала, что Йенгук официально усыновил Муёна. Теперь у парня все дороги открыты с таким опекуном…

— Ты же не будешь сейчас нахваливать Муёна или Йенгука?

— Нет, конечно! Хотя Муён так похож на Сонхи… Окей-окей, только не злись, перехожу к главному. Знаешь, я так хотела рассказать тебе об этом, что чуть по пути не забыла, как меня зовут.

— Ладно-ладно, потом об этом, что у тебя.

— Тогда скажу кратко. На месте преступления я нашла это. — Хани осторожно опустила руку в левый рукав и вытащила из него предмет, сжав кулак. Когда она раскрыла его и показала ближе, я увидела серебряную бусину.

— Это что-то значит? — я спросила с недоумением. Если и вспоминать прочитанные мною отрывки новеллы Хани, то мне никогда не попадались сцены с бусинами или тем более украшениями.

Хани округлила глаза и пару раз трясла бусину в ладони, будто бы это могло отправить её знания мне. В конце концов она сдалась и вздохнула от отчаяния, сжав ладонь.

— Ты что, не слушала меня, когда я говорила про королевский дворец?

Я удивилась словам Хани и начала перебирать воспоминания минувших дней. Было что-то про главных героев, часть про Хватан, жалобы на Хосока и мысли о еде, о дворце имелась общая информация, но уж точно не про серебряные бусины.

— Неа, не помню, Хани.

В такие моменты оставалось лишь тихо сидеть и слушать Сон сонсенним. Панда По никогда плохому не научит.

— Я же рассказывала тебе о ней, когда мы ехали в поезде. — Хани чуть приуныла, думая, что её никто не слушал.

— Если это было так давно, то определенно могу че-то и не помнить. А так, может, ты говорила мне, когда я спала? Ты мне в лицо рассказывала?

— Н-нет, ха-ха. — Смешок у Хани вышел натянутый и готовый в любую секунду сорваться, как струна. Она отвернулась на миг и кашлянула, пытаясь сменить тему: — Это не обычная бусина. Посмотри поближе.

Хани снова разжала ладонь, и мне пришлось напрячь все свое зрение, чтобы увидеть какой-то подвох в обычной серебряной бусине.

— Шпильку с серебряными бусинами носит одна опасная героиня, что живет во дворце. Её зовут Хэйшэ́, но для прикрытия она михванка Хёна́.

— И? Я такие бусины видела у многих торговцев и на головах у янбанок.

— Но… ты права, разумеется, Мирэ…

— Но твоя интуиция сказала, что это вещь Хёна?

— Скорее да, чем нет.

— Не расстраивайся, Хани. Если твоя догадка верна, то вскоре мы выясним это. С нами же сила главного героя! — я пыталась подбодрить Хани, готовую упасть на бочок и закрыться на неделю от всего мира. Всё, естественно, отражалось на её лице.

Прежде чем Хани окончательно не начала подготовку к становлению хикикомори, открылась дверь. На пороге стояла ачжума.

— Госпожа Ким и Сон, господин вызывает вас, — сообщила госпожа Чха. Она была старушкой, повидавшей многое, раз не удивилась, что её господин принял в дом посторонних незамужних девушек.

— Что-то важное, госпожа Чха? — грустно спросила Хани, рассматривая бусину в руке.

— Господин Ким отдал приказ позвать вас. Дела же господина мне не ведомы, да и личная жизнь хозяев не должна касаться прислуги.

«Непробиваемая женщина, то ли бояться, то ли уважать её».

Хани вновь глубоко вздохнула, не в силах сломать защиту ачжумы Чха. Однако к подруге пришла идея, которой она сразу же воспользовалась:

— Господин Ким запрещал вам отвечать на наши вопросы, госпожа Чха?